По словам основателя Microsoft, от эпидемий, уносивших в прошлом веке сотни тысяч жизней, сейчас могут погибнуть миллионы На протяжении многих лет Билл Гейтс смотрел в будущее здравоохранения с большим оптимизмом. Однако кое-что его все-таки беспокоит — и это возможность глобальной пандемии. Выступая на апрельской ежегодной лекции «Медицинского журнала Новой Англии» в Бостоне, основатель Microsoft сообщил аудитории: «С учетом того, что все время появляются новые патогены, увеличивается риск биотерроризма, а в силу того, что из одного места в другое попасть становится намного легче, растут и шансы обширной смертельной пандемии, — и случиться она может еще при нас». Стоит вспомнить испанский грипп, пандемия которого вспыхнула 100 лет назад. Всего за пять недель эта разновидность гриппа унесла жизни 675 000 американцев. К концу 1918 года от испанки умерло 50 млн человек. Если верить данным симуляции, проведенной Институтом эпидемиологического моделирования в штате Вашингтон, то в случае распространения подобного заболевания в наше время за полгода погибнет около 33 млн человек.   Гейтс признал, что баланс очень легко нарушить: «Когда мы смотрим голливудские триллеры, то думаем, будто наш мир полностью готов защитить себя от смертельных инфекций. Однако на самом деле во время крупных вспышек инфекционных заболеваний обычная инфраструктура здравоохранения рушится довольно быстро. Особенно актуально это для бедных стран. Но в случае пандемии или обширной биотеррористической атаки даже на территории США наших усилий по борьбе с их последствиями было бы недостаточно».   Гейтс призвал общественность совместно координировать мероприятия по пресечению подобных бедствий во всем мире и отметил, что для этого потребуется система раннего обнаружения, более совершенная научная база и система быстрого реагирования. Миллиардер заявил, что по данным направлениям работают уже несколько проектов. В прошлом году была учреждена Коалиция по разработкам в области подготовки к эпидемиологическим угрозам. Инициатива привлекла финансирование в размере $630 млн, ее целью будет создание необходимой исследовательской и технологической базы для разработки новых вакцин не в течение нескольких лет, а за считаные недели. Научный центр имени Илая и Эдит Броуд в штате Массачусетс и Калифорнийский университет в Беркли совместно работают над особыми типами анализов для выявления вируса Зика и лихорадки денге на основе коротких палиндромных кластерных повторов, а также быстрых анализов в виде бумажных полосок вроде тестов на беременность. В марте Конгресс Соединенных Штатов поручил администрации Дональда Трампа разработать детальный план по укреплению глобальной системы здравоохранения. По мнению Гейтса, «мир должен быть готов к глобальной эпидемии, как армия к войне». Он также призвал выделить резервный корпус военных и волонтеров, которых обучат оперативной борьбе с распространением заболевания при первой же необходимости. Правительству основатель Microsoft настоятельно рекомендовал заключить соглашения о производстве лекарственных препаратов и компенсации затрат с фармацевтическими компаниями, а сроки рассмотрения заявок на одобрение таких медикаментов предложил сократить. Во время своего выступления Билл Гейтс заявил о том, что специально для борьбы с гриппом Благотворительный фонд Билла и Мелинды Гейтс совместно с сооснователем Google Ларри Пейджем учредил грант в размере $12 млн для ученых, которым удастся создать универсальную вакцину от гриппа. Фонд Гейтсов уже сотрудничает с другими организациями, как, например, Федеральный институт по изучению аллергических и инфекционных заболеваний в штате Мэриленд. Ученые из этого учреждения проводят испытания одного препарата, который в следующем году, вполне возможно, опробуют на людях. Миллиардер заверил аудиторию: «Как я говорил с самого начала, я неисправимый оптимист и поэтому надеюсь, что мы сможем подготовиться к следующей крупной эпидемии». Интерес бизнесмена к благотворительности в сфере здравоохранения в значительной мере подстегнул отчет Всемирного банка о глобальном развитии за 1993 год. Тот отчет, по словам самого Гейтса, показал, что огромный процент смертей в развивающихся странах приходится на крайне скромный перечень болезней.   «Поначалу я думал, будто вся проблема заключается в том, что мы еще просто не создали необходимые лекарства. И только потом я понял, что действенные препараты уже имеются, но нужно усовершенствовать систему их доставки», — в общем и целом Гейтс осознал, что система здравоохранения в развивающихся странах Африки станет намного эффективнее, если антибиотики и вакцины будут доставляться именно туда, где это нужно и как только возникает необходимость. Так фонд Билла и Мелинды Гейтс начал финансировать разработки в области здравоохранения и теперь занимается благотворительностью «по-крупному». Супруги выделяют средства и на исследования быстротекущих заболеваний вроде малярии, и на доставку таких медикаментов, как пневмококковая или ротавирусная вакцины, больным детям в развивающихся странах. Так как Гейтс заинтересовался всем этим в конце 1990-х, смертность детей в возрасте до пяти лет сократилась с 11,2 млн случаев в 1990 году до 5 млн в 2016-м. Миллиардер-филантроп объяснил: «С бóльшим энтузиазмом мы беремся за инициативы, благодаря которым выздоровеет как можно больше больных». С самого своего создания фонд Билла и Мелинды Гейтс занимается борьбой с малярией, полиомиелитом, ВИЧ и туберкулезом. По некоторым из этих направлений вклад Гейтсов оказался ключевым. К примеру, для борьбы с малярией, которой только в 2012 году заразились 207 млн человек и которая унесла жизни 600 000 из них, организация выделила гранты в размере $2 млрд и совсем недавно (на прошедшей в апреле Лондонской конференции по вопросам борьбы с малярией) еще $1 млрд до 2023 года. $1,6 млрд благотворительная организация предоставила Глобальному фонду по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией, а позднее для него было выделено еще $600 млн на период с 2017 по 2019 год. Раньше полиомиелит ежегодно парализовал более 350 000 детей в 125 странах — в 2016 году случаев этого заболевания по всему миру было зарегистрировано всего 40. В прошлом году фонд обязался выделить для полного искоренения полиомиелита к 2020 году $450 млн. В апреле «Медицинский журнал Новой Англии» опубликовал результаты многолетних широкомасштабных полевых испытаний, профинансированных фондом Гейтсов. Это исследование показало, что в африканских странах к югу от Сахары среди детей в возрасте от одного месяца до пяти лет, которые принимали азитромицин, наблюдался спад смертности на 13,5%. Этот антибиотик прописывают во всем мире для лечения трахомы, бактериальной глазной инфекции. «Результаты просто поразительны! Ознакомиться с этим исследованием я советую всем», — заключил Гейтс. Данные исследования могут оказаться полезны для Организации Объединенных Наций в достижении цели по полному предотвращению смертности от излечимых болезней среди детей к 2030 году. Авторы исследования, в свою очередь, отмечают: для того, чтобы понять, как именно препарат помогал избежать летального исхода, необходимы дополнительные испытания. Перевод Антона Бундина Мишель Тиндера Forbes Contributor Forbes.ru

Он один из тех редких людей, чья детская мечта воплотилась в жизнь, но произошло это весьма причудливым образом. Мы поговорили с Андреем о настоящих героях неба, проблемах с Росавиацией и посчитали, во сколько обойдется учеба в его летной школе.  — Не знаю, как в небе, но в жизни у вас крутых виражей, похоже, предостаточно. Как вдруг московский топ-менеджер, работавший в сфере медиа, стал владельцем летной школы в Майами?  — Я с шести лет мечтал быть летчиком, бегал в аэропорт смотреть на самолеты. В школе пошел учиться в авиаконструкторский класс — уникальный для Минска, где я тогда жил. Но все это прикрылось году в 95-м — МАИ, который курировал проект, перестал его финансировать, нас больше не возили на экскурсии, убрали из расписания профпредметы. Тогда я понял, что летчики никому не нужны, поэтому пошел в программисты. Окончил Минский радиотехнический колледж, потом Белорусский госуниверситет — факультет прикладной математики и информатики. Уехал в Москву, и покатилась нормальная такая айтишная жизнь. Занимался развитием бизнеса в компании SUP, в Газете.ру, на годик уехал на Украину, поработал с нынешним президентом Петром Порошенко, потом делал общий проект с Виктором Шкулевым (президентом издательского дома Hearst Shkulev Publishing — FP). Кстати, именно он и подтолкнул меня к реализации мечты.   — Каким образом? — Мы работали над созданием большой сети региональных порталов, скупали их по всей России. Так как партнером в этих сделках выступал американский Hearst, мы решили провезти его представителей по нашим активам. Показать, какие мы молодцы. Когда садились в бизнес-джет, все пошли направо, в салон, а я — налево, к летчикам. Да так все время у них в кабине и провел. Когда прилетели, Виктор Михайлович посмотрел на мою счастливую физиономию и сказал: «Знаешь, Андрей, все классно, мне нравится, что мы с тобой делаем. Но у тебя никогда не горели глаза так, как сейчас. Ты явно занимаешься не своим делом». Как-то мне его фраза в душу запала. На это наложилась еще личная история. У меня в том, 2013 году, умер отец, и я вдруг остро осознал, что жизнь очень короткая. Папе было 60 лет, а мне тогда 34. И надо было решать, на что я готов потратить оставшиеся 20 с хвостиком.  — Какие варианты обдумывали? — Из очевидных было два: либо идти в IT, либо открывать свой фонд. Но я решил попробовать пробиться в авиацию. Попытка уже была — я четыре месяца отучился в Америке на пилота, но лицензию инструктора получить тогда не удалось. И вот я приехал в московский вертолетный аэроклуб, зашел к директору и спросил, чем могу быть полезен. Там как раз искали человека с хорошим английским и опытом полетов за рубежом, который занялся бы организацией авиапутешествий. У нас в стране есть большое количество частных вертолетов, их владельцы купили себе дорогие игрушки, слетали на дачу, в Москву и Питер, а дальше что делать — не знают. Я придумывал интересные маршруты, вывозил людей в Прибалтику, в центральную часть Европы. По России катал, показывал красивые виды. Собиралось, как правило, от трех до шести бортов — и мы отправлялись путешествовать.      — Как это вас приблизило к покупке летной школы? — Я постоянно думал о такой сделке. В декабре 2014 года подписался на сайты по продаже бизнеса в США, все время их мониторил. Пока это происходило, я все-таки получил лицензию коммерческого пилота, отучившись всего две недели. Вскоре нашел во Флориде школу под названием SkyEagle Aviation Academy, которую нацелился купить. Инвестором в этом проекте в итоге стал Антон Мурашов. Он живет в Европе, у него совершенно другой бизнес. Антон очень хороший партнер, он мне сильно помог.     — Кто в основном у вас учится летать? Кому это интересно? — Наши студенты делятся на две категории: те, кто хотят стать профессиональными пилотами, и те, кто учатся для себя, for fun. У меня довольно большое комьюнити русских друзей, и все приезжающие в школу из России — как раз из второй группы. У них либо есть свой самолет, либо они планируют его купить. В основном это люди в возрасте 35 плюс, довольно обеспеченные, со своим бизнесом и с очень маленьким количеством свободного времени. Поэтому для них мы стараемся все делать в максимально сжатые сроки. В позапрошлом году запустили четырехнедельный курс частного пилота, прогнали по нему четырех российских студентов. Все сдали с первого раза. Но это жесткий интенсив по восемь-девять часов в день. А те, кто хотят быть линейными пилотами, — в основном не из России пока. Это Штаты, Южная Америка, Перу, Аргентина, Колумбия, Венесуэла. Плюс острова: Тринидад и Тобаго, Багамы, Ямайка…   Андрей Борисевич с выпускником школы     — Какой порядок цен? Дорого стать пилотом? — Все относительно, но в принципе недорого. На частного пилота можно отучиться за $13 000—14 000. Чтобы получить инструментальный рейтинг, который позволяет летать высоко, в облаках, потребуется уже $20 000. Курс профессионального пилота обойдется в $43 000. Но это только цены на обучение без дополнительных расходов на проживание, питание, транспорт и остальное. Грубо говоря, человек, который приезжает ко мне из Колумбии или Аргентины, за год потратит на все, с учетом проживания и учебы, около $65 000, если совсем уж широко размахнется, то $70 000.      — Есть такая поговорка, что небо ошибок не прощает. У вас были ученики, которые вроде бы справлялись хорошо, но вы чувствовали, что им за штурвал нельзя.  Вы можете им отказать в выдаче лицензии? — К счастью, американская система построена таким образом, что мы не выдаем лицензий, мы только обучаем. А лицензированием занимается независимый орган — Федеральная авиационная администрация, Federal Aviation Administration. Экзамены принимают опытные пилоты, которые прошли в профессии длинный путь. Они оценивают, насколько человек может безопасно выполнять операции, как он себя ведет в экстремальных ситуациях. У нас очень много случаев, когда люди не сдают с первого раза. Это общая картина по Америке — 70% учащихся проваливаются, потому что не ожидают, что экзамены будут такой сложности. Люди возвращаются в школу, еще пару недель готовятся и в итоге сдают. Есть, конечно, клинические случаи. У меня сейчас обучается парень, который три раза уже не мог пройти испытания. Скорее всего, он никогда не получит работу в авиации, у него большие сложности с фокусировкой. И мы честно предупреждаем об этом экзаменаторов, а дальше их проблемы — выдавать лицензию или нет.   — А девушки у вас учатся? — Да, но их количество по-прежнему невелико.  В этом году мы выпустили трех девушек-инструкторов.    — На своей странице в «Фейсбуке» вы часто ругаете Росавиацию. Можете коротко сформулировать, в чем главная беда? — К ситуации подходит известная поговорка о звеньях одной цепи. Росавиация получила приказ зажимать все и вся и рьяно выполняет его на протяжении последних двух-трех лет. Она закрывает все учебные центры, в том числе частные. — С чем это связано? Боятся, что все улетят? — Понимаете, полет — это свобода. А в России человек не должен быть слишком свободным. Не надо ему летать! Ведь если у него есть вертолет, он может сесть в него и отправиться туда, куда захочет. Зачем? Не надо. Когда был Кубок конфедераций этим летом, закрыли все пространство вокруг Москвы на 100 километров. С какой целью это было сделано? Вопрос безопасности? Нет. Это вопрос подготовки к следующему году. Все должны сидеть на земле. Но есть вторая часть проблемы, которая связана с профессиональными пилотами. Поскольку многие из них стали смотреть в сторону работы за границей, в Китае в основном, Росавиация начала активно принимать контрмеры. Чтобы трудоустроиться в другой стране, пилоту нужно подтвердить российскую лицензию, получить бумажку. А Росавиация с 21 апреля такие бумажки не выдает. И все профессионалы, которые уже сидели на чемоданах, оказались в ловушке. Дальнейшее развитие событий примерно такое. Люди будут приезжать ко мне или в другие частные школы, проходить курс подготовки, получать лицензии и уезжать в Китай как американские пилоты. Вот чего добьется Росавиация. Кстати, чтобы поддержать ребят, пострадавших от ее действий, мы сделали скидку в 50% на все услуги нашей летной школы. Надеюсь, это кому-то поможет.   —  У частных пилотов большое комьюнити? Вы между собой плотно общаетесь?    — Да, конечно. Вообще летают многие, просто не все хотят публичности. Я знаком с большим количеством людей, у которых достаточно приземленные бизнесы (например, в сельском хозяйстве, энергетике). Один человек в Оренбургской области разводит свиней, работает 24 часа в сутки. У него есть вертолет, он может позволить себе летать, но делает это крайне редко, потому что занят. Из тех, кто постоянно бывает в небе, — например, Женя Кабанов. Он совершил на вертолете кругосветку, слетал в Новую Зеландию, которую мечтал посетить с 15 лет. Настоящий авиационный энтузиаст.   Есть безумно интересный человек, которого я больше всех люблю и уважаю на этом рынке, — Саша Михайлов. Он занимается спасением жизней, тратя свое время и деньги. Саша создал частный отряд «Ангел», который сотрудничает с МЧС и полицией. Но в основном ребята все делают сами. Когда теряется ребенок в лесу и подключается «Лиза Алерт» (общественный поисковый отряд — FP), Саша поднимает свой вертолет и летит туда. Судя по «Фейсбуку», 90% своего времени он посвящает подобным вещам. Саша реальный герой, я надеюсь, ему когда-нибудь поставят памятник.            Фото: личный архив ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Бывший управляющий директор Московской биржи Екатерина Новокрещеных рассказала Finparty о жизни после финансов, а также об истории своей семьи, любви и вине.  Кто-то работает себе спокойно на одном месте, пока не случится очередной кризис. А у кого-то жизнь круче придуманного сериала и каждый раз вопрос: «Что дальше?» И уверенность, что дальше будет еще интереснее. Екатерина Новокрещеных была известным участником финансового сообщества, а также героем Finparty. Вице-президент «Тройки Диалог», топ-менеджер банка «Ренессанс Капитал» (ныне — «Ренессанс Кредит»), РАО «ЕЭС», «Совлинка», управляющий директор Московской биржи... Потом переезд в Италию и планы работать в совете директоров одной из крупных компаний, прилетая несколько раз в месяц в Москву. Но вдруг неожиданный поворот сюжета: Екатерина — жена итальянца и владелица винодельческой компании в Апулии. — Как россиянке удалось создать винный бизнес в стране виноделия? — В моей жизни все происходит случайно, как в том анекдоте: «Да просто повезло». Или не повезло — время покажет. В нашем проекте главный капитал — это опыт моего мужа Роберто. Своя винодельческая фирма — его мечта. Он родом из Апулии, где виноделием занимаются последние пару тысяч лет, сам обладает глубокими знаниями в этой области, а главное — истинной, неподдельной страстью. Ну а мне просто вино апулийское понравилось. И все равно надо было во что-то капитал вкладывать — на банковский процент не проживешь. Потом уже втянулась — у меня реверсная передача заедает, как говорил один мой бывший начальник: сдаваться не люблю. — Помогают ли сейчас ваши навыки и связи российского топ-менеджера? — Пока пригодился только опыт, который убедил: даже если сначала очень тяжело и ничего не получается — это ничего не значит. Так было во всех моих самых ярких, победных проектах. Причем напоминать об этом себе приходится практически ежедневно. В остальном все совсем иначе. В последние годы до переезда в Италию моя работа состояла в раздаче поручений и поэтапном контроле их исполнения — с корректировками, советами и так далее. Но самой, руками, давно не доводилось ничего делать. Здесь же компания маленькая, так что много нового и неприятного узнала о своих способностях по организации труда, времени и рабочего пространства. Учусь, работаю над собой. Личные связи — да, помогли. Но опять-таки не профессиональные, а именно дружеские. Я очень благодарна некоторым моим друзьям, не щадящим сил в стремлении продвинуть в России наше вино (смеется). Вообще выяснилось, что у меня прекрасные друзья и этим отношениям расстояния не страшны. — Как оцениваете результаты работы своей компании? — В отличие от московских моих дел, italian job пока нельзя назвать историей успеха. Да, бизнес меня увлекает, занимает все мое время и мысли, я его люблю и ненавижу одновременно. Именно потому, что он вытесняет из жизни многие иные ее смыслы и наполнения, я верю в то, что успех впереди. Но сейчас рано хвастаться и поучать других. — Эмигранты из числа наших соотечественников редко открывают свое дело в другой стране. Предпочитают жить на деньги, заработанные до отъезда, или устраиваться по найму, или же работать с Россией. Почему так? — Главная проблема, которую я вижу, — это сложность интеграции россиян в новую среду. Все-таки очень важны корни: понимание уклада и обычаев, наличие друзей детства и знакомых родителей. На новом месте не хватает тех социальных связей, которые мы не заводим, а которые сами в нас прорастают. Несомненно, важен язык, причем не только для успеха в бизнесе, но и чтобы вписаться в социум. Эти сложности тем труднее преодолевать, чем больше денег вывезено с собой. Потому что нужно сделать серьезный шаг из своей зоны комфорта, а если, условно говоря, голод не грозит, водитель и помощница языки знают, — то вроде и незачем напрягаться. Среди представителей более молодого поколения примеров успешной интеграции в новое общество и запуска собственных бизнесов достаточно много. Но если честно, при всех объективных трудностях, значительная часть проблем связана с нашим менталитетом. Россияне ужасно немобильны. Многие мои друзья, потерявшие работу и, в общем, смысл пребывания в Москве, с ужасом относятся к переезду в другую страну. Хотя я уверена, что у некоторых все получилось бы. Что же касается «работают с Россией» — ну и правильно делают. Люди используют свое конкурентное преимущество. Хотя, увы, все больше тех, кто на берегу определяется, что с Россией не будет иметь дело ни за что и никогда. Это грустно. — Но у вас другая точка зрения? И где еще, кроме России, продается ваше вино? — Да, я из числа первых. В приоритете, помимо российского, следующие рынки сбыта: Северная Европа, Великобритания, США, затем Китай. Наш бренд называется La Fenice в честь птицы феникс из древнегреческой мифологии, способной возрождаться из пепла к новой жизни. Под ним выпускается шесть наименований вина. — Многие девушки мечтают «уехать замуж за границу» и не работать. У вас другая ситуация: вы создали новую семью, когда уже были состоявшейся женщиной с достаточно взрослыми дочками. Расскажите, пожалуйста, о своей истории любви. — Опять-таки все произошло случайно, и таких планов я уж точно не строила. Наоборот, однозначно для себя решила, что никакого «замуж» в моей жизни уже не будет. Да и прежде это не являлось приоритетной задачей. Моей семьей всегда были я и дети, а личная жизнь оставалась сферой приятного времяпровождения. Кстати, и сейчас не считаю замужество единственно возможной формой счастья — отнюдь. Во всем есть плюсы и минусы, и я уверена, что только в счастливом браке стоит оставаться. Но он, будущий муж, если вернуться к началу истории, как-то взял меня штурмом, не дал опомниться и трезво все взвесить. Завоевал сердца детей, привезя им кошку, о которой они давно мечтали. А я посопротивлялась — ну и как-то поддалась потоку событий, теперь расплачиваюсь (смеется). — Не скучаете ли по Москве, по большому городу, живя практически в деревне? — Наш городок Кастелло Вальсольда находится на границе Италии и Швейцарии. В первой из этих стран я проснулась как в спальном районе — и поехала в швейцарский Лугано. До него в обычное время — 15 минут на машине, утром — полчаса. А это уже настоящий город, не оскорбляйте швейцарцев, там и аэропорт есть! В Лугано у нас школа, спорт для меня и для детей, парикмахер и маникюрша, подружки. Плюс до Милана от нас ехать полтора часа на машине — не всякий подмосковный дачник может рассчитывать на такой хронометраж. По Москве как по мегаполису не скучаю совсем. Более того, она мне всегда была велика. Оптимальный для меня город — размера Риги. Это должен быть миллионник, желательно древний и ухоженный. Скучаю по родным, друзьям. Вот 1 сентября племяшка в школу пошла, а меня с ней не было. Не хватает дней рождения, дачных посиделок. А Москва... она так сильно изменилась, я себя в ней чувствую туристкой. Что-то нравится, что-то нет, но внутреннее ощущение уже такое: ой, как у вас тут чуднó! — У вас сибирская фамилия, которая напоминает о тех, кто принимал новую веру. Вы знаете историю своей семьи? — Происхождение фамилии не знаю, но думаю, что предки были бурятами, так как семья отца жила до революции на станции Борзя Читинской области. Потом мой прадед воевал вместе с атаманом Семеновым и с ним же попал на территорию Китая, когда красные победили. Деду был год — прабабка как раз приехала с грудным младенцем мужа проведать. Так что им повезло — в Китае оказались вместе. Две старшие дочери Анна и Агафья остались в России и прошли весь мученический путь спецдетдомов и лагерей. Но выжили, их потомки живут в Казахстане. Так вот, деду был год, когда около 100 000 русских осели в китайском Харбине. Папа мой там родился и впервые в СССР попал в 16 лет. В Китае тогда началась «культурная революция», надо было уезжать. Дед мой, православный священник, хотел вернуться и быть похороненным в родной земле. Да и бабушка стремилась в Россию — ее семья приехала раньше, а перспектива переселиться в Австралию или Америку означала вечную разлуку. В итоге похоронены оба они в Риге на кладбище при церкви, где дед служил. Так что от судьбы не уйдешь... Может быть, потому я и не побоялась эмиграции, что семья у меня перекати-поле. — Каково это — иметь семейный бизнес? Как это влияет на взаимоотношения в семье, кто у вас главный? — Семейный бизнес — это странно (смеется). Главный однозначно Роберто — он вообще у меня мальчик доминантный, им не покомандуешь. Конечно же, мы часто говорим о работе. Это предмет постоянных конфликтов и ругани — муж итальянец, как же иначе? Но это и универсальный способ примирения. Всегда надо что-то срочно обсудить и решить, и вот уже мы начинаем разговаривать, вместе думать, как сражаться с напастями. Глядишь — как-то уже и забылось, из-за чего дулись. — Хотите, чтобы дочки продолжили семейное дело? — Они пока маленькие — куда им вникать в дела, им бы учиться. Вот летом помогали, но скорее из-за моих суровых методов воспитания трудом, чем из-за реальной потребности в их участии. Я считаю, что занятие бизнесом — наше с мужем решение и наша забава. А дети абсолютно вольны в выборе своей профессии, никто ничего не должен продолжать или наследовать в этом смысле. Хотя, конечно, было бы приятно, если бы хоть кто-то нашей страстью загорелся. — Что вы посоветуете тем, кто хотел бы, как и вы, кардинально сменить сферу деятельности и начать в жизни новую страницу? — Не бояться! Я вообще всем советую меньше бояться и больше верить в свою судьбу. Помните перышко в «Форрест Гампе»? Вот в него. Наши желания и мечты не приходят просто так — кто-то нам их посылает. Но люди часто не хотят о них слышать и затыкают уши. Можно жить легко и скучно, а можно — трудно, но интересно. Каждый решает сам. Фото: личный архив ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Зависит ли успех в финансовой отрасли от гормонов? Тяжело ли быть нонконформистом в банковской среде? Как тренировать мозг и интуицию? Обо всем этом мы поговорили с Василием Ключаревым, нейробиологом, профессором факультета социальных наук НИУ «ВШЭ».  — Почему нейроэкономика, наука на стыке экономики, психологии и физиологии, возникла сравнительно недавно, в начале XXI века? — С одной стороны, появился запрос от поведенческих экономистов, которых заинтересовала природа принятия решений. А с другой — развивались технологии исследования мозга: магнитно-резонансная томография, энцефалография. Профессионалы разных дисциплин сами были шокированы, обнаружив, что все одновременно изучают механизм принятия решений и совсем не общаются. Многие поведенческие экономисты конвертировались в нейроэкономистов. Например, в работах Ричарда Тайлера есть множество ссылок на исследования мозга. А аналитическая компания Thomson Reuters, которая считается самым точным предсказателем всего, что связано с Нобелевской премией, включила как минимум двух нейроэкономистов в шорт-лист нынешних номинантов на награду по экономике. — Как формируется ощущение удовольствия в нашем мозге? Какие его части за это отвечают? — В основе каждого решения лежат эмоции, возникающие в разных отделах мозга, а разум в основном объясняет уже свершившийся факт. То, что принято называть центром удовольствия, — прилежащее ядро — кодирует ожидаемую ценность ваших будущих действий. Важную роль играет также крошечная зона в височной области мозга — миндалина. Она связана с оценкой возможных потерь и других негативных последствий вашего решения. В лобных долях мозга, прямо над глазами, находится орбитофронтальная кора, которая сравнивает активность прилежащего ядра и миндалины, то есть ожидаемое удовольствие и риски. Там же в лобных долях есть еще и дорсолатеральная префронтальная кора, отвечающая за сознательную обработку информации, самоконтроль и долгосрочное планирование.  В целом наш мозг можно разделить на две крупные системы — области самоконтроля и зоны, связанные с программированием эмоциональных, трудноконтролируемых решений. Они работают как качели, отклоняющиеся то в одном, то в другом направлении — в сторону эмоциональных или рациональных целей. — Связан ли успех в той или иной профессии на финансовом рынке с уровнем гормонов у человека?  — Отчасти. При принятии решений важны самые разные биохимические вещества. Например, в 2002 году было опубликовано исследование, посвященное карьере трейдеров на Уолл-стрит. Оказалось, что те, кто смог долгое время выживать на биржевом рынке, обладали особым набором генов, поддерживающих оптимальный уровень допамина. Данный нейромедиатор влияет на процессы мотивации и обучения и им богаты «эмоциональные» области нашего мозга. При этом у успешных трейдеров не наблюдалось гиперсильной склонности к риску.   Широко известно также исследование Джона Коатса, в котором рассматривается связь между рискованным поведением на бирже и тестостероном. Автор измерил показатели, связанные с концентрацией этого гормона в крови. Оказалось, что и ваш утренний уровень тестостерона, и то, каким он был у вашей мамы, когда она вас вынашивала, влияют на вашу склонность рисковать! Кроме того, по странному совпадению уровень материнского тестостерона оказывает влияние на развитие конечностей ребенка. В результате соотношение длины второго и четверного пальцев руки может рассказать о вашей склонности к риску. Коатс измерил ладони биржевых трейдеров и установил связь между рисковым поведением и упомянутыми пропорциями. Чем больше асимметрия между пальцами, тем выше был тестостерон у матери во время беременности и тем охотнее человек готов рисковать. — Известно, что под влиянием большинства мы меняем свое мнение. Эта заложено в нас физиологически? — Мы изучаем этот вопрос. Дело в том, что большинство из нас конформисты. Наша нервная система так устроена — мы по определению склонны быть похожи на окружающих, поэтому легко меняем решения под их влиянием. Оказалось, что если человек замечает, что он отличается, активируется его цингулярная кора. Эта область мозга отвечает за отслеживание всех наших промахов, немедленно сигнализируя об ошибках. Как показали наши исследования, она же активна, когда мы обнаруживаем, что наше мнение не совпадает с мнением социальной группы, в результате у нас возникают сильный дискомфорт и мотивация к конформизму.    Эволюционно сложилось, что когда группа живет в стабильной среде, имеет смысл наблюдать за окружающими и повторять решения большинства. Если все вскочили и побежали, может быть, стоит сделать то же самое и избежать опасности? Однако математические модели показывают, что проблемы возникают, если среда меняется. В новых условиях группа так же мало смыслит, как и отдельный индивид. Поэтому сильный конформизм может привести к тому, что вслед за всеми вы побежите в неправильном направлении.   — А вот пример нонконформиста из финансовой среды — Олег Тиньков. Пришел из другой сферы, без высшего образования и первым создал банк без отделений. Сначала все смеялись, а потом стали копировать. Сейчас онлайн-банкинг — основной тренд в отрасли. Мозг Тинькова устроен по-другому?  — Он правильно уловил тренд, но встретился со скепсисом сообщества. Пионеры онлайн-банкинга в Европе столкнулись с таким же отношением. Кстати, японские ученые выяснили, что у нонконформистов — людей склонных к уникальности, любящих отличаться от окружающих — цингулярная кора тоньше, поэтому некоторую инаковость их мозг не расценивает как такую уж большую ошибку. Вообще интересная и плохо изученная тема — как меньшинство влияет на большинство. Обычно маленькая группа формирует сообщество своих последователей, внутри которого они чувствуют себя большинством. Самое тяжелое — быть одному.  Если ты в группе, пусть даже небольшой, то уже не одинок, а значит, можешь противопоставлять себя остальным. Есть теория, что аргументы упертого меньшинства воспринимаются по-другому. Над мнением большинства мы особо не размышляем. Например, нам говорят, что надо мыть руки перед едой, — мы и моем. Когда же малая группа что-то упрямо утверждает, в какой-то момент мы настораживаемся и интересуемся — о чем это они? Проще говоря, если подавляющую часть общества мы обычно вообще не слушаем, а просто идем за ней, то меньшинство может заставить нас задуматься.  Самые большие споры идут о том, как получается, что большинство сдается под давлением меньшинства. Почему маленькое сообщество ранних христиан вдруг обратило язычников в свою веру? Как стала возможной «арабская весна», когда небольшая консолидированная группа разрушила целую социальную систему? Огромные инвестиции сегодня идут в эти исследования. — Можно ли натренировать мозг, а также развить в себе эмоциональный интеллект? — Для конкретной задачи натренировать мозг вполне возможно. Например, с возрастом ухудшается память — известно, что после 45—50 лет информация хуже усваивается. Однако простыми и недолгими специальными тренировками этот недостаток можно полностью компенсировать. Что же касается развития эмоционального интеллекта, то сначала важно определиться с целями. Понимать эмоции другого можно по проявлениям микроэкспрессии на лице. Есть люди, у которых проблемы с определенными структурами мозга — нарушена работа миндалины, поэтому они не испытывают и не понимают чувство страха, не сопереживают. Такого человека можно натренировать на распознавание эмоций, но он будет ориентироваться исключительно на внешние признаки. Приподнятые брови и верхние веки, растянутые в линию губы будут сообщать ему, что собеседник испытывает страх. Распознавать эмоции несложно, но научиться испытывать эмпатию уже труднее, потому что все мы сильно различаемся — и по гендерному признаку, и индивидуально. Понимание и чувство — разные вещи. — А можно ли выработать интуицию? — Интуитивное принятие решения — это распознание знакомых элементов и закономерностей в новой ситуации. Такая способность развивается только в том случае, когда есть много возможностей тренироваться, а также четкая, однозначная обратная связь. Причем последнее очень важно. Сколько «экспертов» опозорилось, пытаясь предсказать стоимость нефти? Все теории оптимальной и справедливой цены оказались несостоятельными, потому что нет обратной связи — не на чем «воспитывать» интуицию. А вот положительный пример из медицины. Иногда новорожденные неожиданно умирают по непонятной причине, и выяснилось, что у разных медсестер показатели смертности младенцев радикально различаются. В попытках понять, что происходит, исследователи расспрашивали медперсонал, но никто не мог ничего объяснить. В конце концов обнаружили, что есть различия, например, в методе пеленания. У медсестер, которые долго работают с детьми, выработалась четкая обратная связь между их действиями с фактом смерти ребенка. В результате они начинали интуитивно пеленать и укладывать детишек так, чтобы те умирали реже. Еще был примечательный случай, когда в одном здании случился пожар. Как только огнеборец заставил всех покинуть помещение, там сразу провалился пол. Пожарный толком не мог объяснить свое решение, ссылался на какой-то подозрительный, неправильный гул, необычную температуру. А на самом деле он просто подсознательно выявил закономерности, так как до этого много раз заходил в горящие строения. — Можно ли особенностями нашего мозга объяснить феномен благотворительности? Ведь иногда мы готовы оказывать помощь, даже не ощущая симпатии со стороны подопечных. — Неблагодарность — известный феномен. Есть статистика по странам, получающим поддержку извне. Их жители не любят тех, кто им помогает, — это связано с психологическим дискомфортом, когнитивным диссонансом. Например, страны НАТО поддерживали СССР едой во время перестройки, поставки США по ленд-лизу после Второй мировой войны спасли от голода миллионы советских жизней, но любим ли мы это вспоминать? Вопрос эмпатии активно изучается во всем мире. Даже Далай-лама неоднократно участвовал в обсуждении нейробиологических исследований на эту тему. Например, ему было интересно, испытывает ли наш мозг удовольствие, когда мы помогаем другим. Проводился эксперимент, в котором один и тот же человек: а) получал деньги сам, б) направлял их на благотворительность и в) на те же самые цели деньги перечислялись за него самим экспериментатором. Во всех ситуациях мозг сканировался. Оказалось, что одни и те же области, связанные с положительными эмоциями, задействуются при получении денег и их пожертвовании, что большинству участников эксперимента помогать другим было приятно. Любопытно, что особенно сильно эти области активизировались, когда испытуемые сами поддерживали благое дело, а не позволяли кому-то сделать это за них. Результаты исследования позволяют предположить, что развитие добровольных систем благотворительности может вызывать в нас больший отклик и приводить к усилению этих важных форм социального поведения.  Таким образом, человек по природе своей не так уж плох, но мы весьма сильно различаемся социальными ценностями. В учебниках по психологии вы найдете потрясающую историю о вице-консуле Японии в Каунасе Чиунэ Сугихаре. Во время Второй мировой войны он спас 6000 евреев, выдавая им транзитные японские визы для проезда в колонии Голландии в Карибском море через территорию СССР. Пытаясь понять причины его поведения, исследователи вспомнили и кодекс самураев, и еврейского мальчика, с которым Сугихара дружил в детстве. Так что готовность того или иного конкретного человека помогать другим зависит от очень многих факторов, среди которых и гены, и воспитание, и социальная среда.    Фото: Надя Дьякова ООО «Информационное агентство Банки.ру»

В департаменте корпоративных ценностей Совкомбанка не устают генерировать креативные идеи проектов и мероприятий, объединяющих работников всех уровней. О двух из них мы поговорили с HR-директором банка Анной Сикоевой.  — Вот уже семь лет подряд вы устраиваете корпоративный мегаконкурс под названием «Лига достижений». Расскажите об этом соревновании. — Оно соединяет все: креатив, тимбилдинг, бизнес-процессы и даже формирование кадрового резерва. Любой сотрудник может взять идею, направленную на увеличение продаж, оптимизацию текущих процессов, улучшение обслуживания клиентов или чего-то еще, собрать команду и попытаться воплотить задумку в жизнь. Мы убеждены, что «Лига достижений» помогает развить лидерские качества. В каждой команде есть капитан, а у него заместитель. Им среди прочего необходимо формировать расписание, распределять между всеми участки проектной работы. Летом у нас даже был тренинг о том, как вести проект, какие планировать встречи, как делить задачу на части и закреплять ответственность за членами команды. Кроме того, «Лига» — это возможность проявить себя и попасть в кадровый резерв. На моей памяти были истории, когда человек получал предложение о переводе на более высокую должность в режиме «здесь и сейчас» практически сразу после результатов конкурса. Соревнования, в которых у команд есть общая цель, объединяют сильнее, чем просто корпоративные тусовки в караоке. В рамках «Лиги достижений» сотрудники, проявляя фантазию, делают что-то полезное для банка. Успешные проекты масштабируются на все наши подразделения, и банк зарабатывает благодаря этому большие деньги. — Назовите три самых удачных проекта, которые вышли из «Лиги». — Несколько лет назад придумали один из наших продуктов — «Кредитный доктор». Это программа исправления кредитной истории всего за три шага. Все знают, что если в платежах бывали просрочки, то получить последующие кредиты очень сложно. В рамках нашей программы мы даем заемщику небольшую сумму. Далее, если вы выполняете все обязательства и платите в срок, увеличиваем ее. Если и в этот раз все хорошо — полностью восстанавливаем кредитную историю, и вы становитесь полноценным клиентом банка. Хороший продукт, правда? Другой проект очень помог одному из подразделений нашего HR-департамента — учебному центру. На основе внутреннего программного обеспечения команда IT сделала тестовые среды для стажеров. По сути, это своеобразные тренажеры — прежде чем перейти на передовую, новички на них тренируются, не боясь допускать ошибок. В прошлом году большая часть идей «Лиги» была связана с флагманским продуктом банка — картой рассрочки «Халва». Причем не только в части продаж карт клиентам. Победившая команда смогла подключить к нашему проекту наибольшее количество несетевых партнеров из маленьких населенных пунктов, где нет таких гигантов, как «Пятерочка» и «М.Видео». Кроме того, участники команды придумали размещать прямо на территории партнеров стойку «Халва», где покупатели могут оформить карту, не обращаясь в банк. Мы масштабировали проект на всю компанию, а авторы и воплотители идеи выиграли суперприз «Лиги» — два миллиона рублей. — Получают ли команды бюджеты на реализацию своих идей? — Небольшие бюджеты, 20 тысяч рублей в среднем, согласовываются автоматически. Если у команды не получилось — ничего страшного. Получилось, но не хватило, тогда дадим еще. Мы готовы спонсировать любые идеи, но в каждом случае все обсуждается и согласовывается индивидуально вместе с финансовым департаментом. В этом году, например, на улицах некоторых городов появится брендированый автобус «Халваbus». Он будет прибывать в населенные пункты, где нет Совкомбанка, и жители смогут оформить карту, не обращаясь в наше отделение. Бюджет для этого проекта потребовался приличный, но на такие риски банк готов идти. — Сколько времени занимает путь от идеи до ее воплощения? — Год. Команды регистрируются в январе. С марта по июнь проходят отборочные региональные сессии, а в сентябре — финал в Турции. На него попадают 20 лучших команд. Приезжают капитаны, чьи команды были близки к тому, чтобы войти в финал, руководство дирекций, отличившиеся сотрудники. Мы любим приглашать на такие мероприятия ребят, которые только к нам присоединились. Для них это отличная возможность погрузиться в корпоративную жизнь банка, понять его ценности, познакомиться и пообщаться с коллегами из других городов. В прошлом году собралось 420 человек. «Лигу» мы называем второй работой. Она отнимает много времени. Над проектом сотрудники зачастую трудятся вечером или в выходные. А во время подготовки к региональной сессии или финалу у них практически круглосуточно идут репетиции. — А что они репетируют? — Свои выступления. Команды должны подготовить «визитку» — приветствие из двух частей. Первая часть — увеселительная, как правило, какой-нибудь танец или переделанная музыкальная композиция. У нас таким образом накопилось под сотню песен о Совкомбанке. Кроме того, все делают костюмы. Например, в прошлом году одна команда нарядилась в стиле «Охотников за привидениями» — было очень смешно.   Вторая часть «визитки» — короткое видео о проекте. За три минуты командам нужно показать, чего они добились, как проходил процесс, что уже сделали, а что только планируют. Затем обычно наступает время ответов на вопросы членов жюри. На отборочных сессиях в этом качестве выступают руководители департаментов или региональные директора. В финале — уже топ-менеджеры, среди которых предправления банка и его заместитель. А еще руководители дирекций всегда снимают видео в поддержку команд, а мы потом показываем его на финале. Руководители веселятся как могут — эти их ролики можно сравнить с КВН. Только лучше. На «Лиге достижений» кроме Гран-при вручаются и награды проектам, которые наиболее соответствуют нашим пяти ценностям: «надежные перспективы», «сервис на знаниях», «энергия созидания», «радость общения», «здравый смысл». Одна команда может взять сразу несколько призов.     Каждый раз после финала мы думаем: наверное, это все. Идей больше не будет, все уже придумано и реализовано. Но возникают новые проекты и продукты, приходят новые коллеги, появляются новые процессы. В этом году «Лига» пройдет уже в восьмой раз. — То есть кризиса идей нет? — Во-первых, мультипродуктовый банк — благодатная почва для креатива. Во-вторых, на нашем корпоративном портале есть отдельный раздел, посвященный «Лиге». Если вы новичок и не знаете, за что взяться, можно посмотреть, какие идеи уже отработаны на конкурсе, и, возможно, они вдохновят на новые. — Недавно корпоративный портал Совкомбанка модернизировали. Что изменилось? — Практически все — и дизайн, и функционал. Войти на сайт можно с любого компьютера и планшета, но, как показывает статистика, чаще сотрудники заходят с мобильных устройств. У каждого работника есть «Личный кабинет», где содержится информация о нем — день рождения, ссылки на его паблики в соцсетях, вход в интернет-банк и многое другое.     На портале есть лента внутренних новостей банка, которую формирует мой департамент. В календаре мероприятий указаны все внутрибанковские ивенты. Для продажников предусмотрен универсальный калькулятор (между прочим, разработка «Лиги достижений»). С его помощью можно подсчитать, сколько ты заработал за сегодня. Это очень мотивирует. Отдельный раздел посвящен карте «Халва» и всему, что с ней связано. В общем, на сайте много чего есть — от конкурсов и видеоинтервью с сотрудниками до опросов, подкастов и развлечений. За каждую активность на портале начисляются «баллы в карму», которые потом конвертируются в рубли. «Карму» можно потратить в нашем интернет-магазине. — Какими разделами сайта вы особенно гордитесь? — Наше достижение — огромный блок «Обучение». Там есть все для того, чтобы сотрудники совершенствовались самостоятельно или в группе: курсы, тесты, тренажеры, нужные материалы. В нашем учебном центре работают 80 человек, в основном тренеры и методологи. Первые обучают навыкам, вторые — продуктам, технологиям, программам и всему с ними связанному. В расписании центра указаны все тренинги и вебинары со ссылками на подключение. Есть занятия для новичков и отдельное обучение для наставников. Последнее направление очень развито в Совкомбанке. Если вы прошли курс на наставника и сдали аттестацию старшему тренеру, то за вами закрепляют стажера. И если за отчетный период в три месяца ваш тандем успешен — вы получаете дополнительный денежный бонус. И еще один миллион рублей от Совкомбанка в случае, если вас признают наставником года!     Все занятия, как правило, начинаются в восемь утра и идут час. Для тех, кто не успел вовремя присоединиться, есть раздел, где выложены записи вебинаров и видеоуроков. Прослушать их можно в любое свободное время. Кроме обычных форумов на портале мы еще приветствуем и анонимные форматы — такие условные «книги жалоб». В отдельном чате можно, не называя себя, выразить недовольство, задать вопросы, написать пожелания, которые по разным причинам не хватает смелости выразить открыто. Руководители всегда отвечают. Например, пару месяцев у нас не работал 12-й этаж, на котором находилось кафе для сотрудников. Мы затеяли там ремонт, и площадку для приема пищи пришлось закрыть. Честно говоря, мы не рассчитали время и все затянулось. Ребята начали возмущаться и писать: «Где нам есть?», «Верните все обратно»! И мы решили: да, не дело это. Моментально освободили учебный класс, арендовав для него временное помещение. На его месте обустроили столовую, оборудовали чайниками, микроволновками, кулерами, кофейными аппаратами, холодильниками, поставили столы и стулья. Пока заканчивали ремонт, сотрудники питались там. А в конце января на 12-м этаже открыли новое кафе Dellos Corporate Food с весьма разнообразным меню.   — Вижу еще раздел «Чемпионат глупости». Он о чем? — Занятный проект, который курирует специально созданное управление операционного счастья. Допустим, мы находим какую-то глупость в банковских процессах. Молчать об этом не можем, ведь одна из наших ценностей — здравый смысл. Поэтому мы срочно сообщаем о проблеме в этом разделе и дружно придумываем, как ее устранить. Участвовать в обсуждении, комментировать могут все. Можно даже голосовать за самую феерическую глупость и самое эффективное ее решение. Если ваша «глупость» во всех смыслах стала лучшей, следуют призы — от айфонов до «баллов в карму».     Фото: Надя Дьякова ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Когда заходишь в кабинет председателя правления коллекторского агентства «Сентинел Кредит Менеджмент», то меньше всего ожидаешь там увидеть улыбчивую, обаятельную женщину, с которой можно запросто обсудить все — начиная от сложных вопросов ее бизнеса, заканчивая йогой, живописью и путешествиями. Но так оно и получилось. — Расскажите об истории компании. Я знаю, что она была «дочкой» Альфа-Банка, но потом выделилась в отдельную структуру и стала зарабатывать деньги самостоятельно. — Да, мы были дирекцией по взысканию просроченной задолженности в Альфа-Банке, и в какой-то момент акционеры решили, что мы готовы выйти на внешний рынок. В 2011 году произошло выделение дирекции в самостоятельную компанию, но еще три года после этого мы активно не работали с долгами других банков, потому что у нас не было ни своего колл-центра, ни развитой системы аналитики, ни мощной IТ-платформы. А сбор долгов осуществлялся только самым дорогим, хотя и эффективным ресурсом — с помощью выездных взыскателей. В конце 2013 года стало окончательно понятно, что эта модель работы неконкурентоспособна, и мы открыли сначала небольшой пробный колл-центр в Москве, а в 2014 году — два контакт-центра (в Оренбурге и Омске). Параллельно активно занялись созданием правильной IТ-инфраструктуры и развитием аналитики внутри компании, в корне перестроили судебное взыскание — инструмент в последнее время популярный, но дорогой, поэтому пользоваться им надо выборочно. В общем, стали развиваться уже не вширь, а вглубь. — Что было дальше? — В 2015—2016 годах интеллектуальная составляющая работы заключалась в первую очередь в построении математических моделей для управления долговым портфелем. Выполняя главную заповедь любого акционера, мы старались улучшать показатели прибыли, наращивая эффективность взыскания. Вообще коллекшн в последние годы сильно поумнел. Если раньше было принято брать массой — «копать» с девяти утра до девяти вечера, подавать горы исков, совершать тысячи тысяч звонков, — то сейчас ресурсы расходуются адресно. Аналитическим путем выделяются группы должников, которые сходны по самым разным критериям — от суммы долга и вида кредитного продукта до платежного поведения после разных активностей взыскателя. Мы знаем, какие инструменты применять в каждом случае: кому и какие отправлять письма, кому звонить, в какой тональности общаться. Потому что кто-то лучше воспринимает эмоциональную аргументацию, кому-то ближе совместные рассуждения, а кто-то понимает холодный рациональный подход к решению вопроса. — То есть такое понятие, как big data, компании не чуждо? — Да мы в последние два года просто его фан-клуб! Big data — наш флагман, он везде. Это основа нашего профессионального успеха. Наверное, одно из последних направлений, куда мы стремимся с ним добраться, — это HR. Мы хотим научиться прогнозировать, сколько человек у нас проработает и с каким результатом. За время существования компании накопилось очень много данных в совершенно разных бизнес-областях, которые позволяют делать определенную аналитику. В наше время информация — это все, кто ей владеет, тот владеет миром. На информационном профиле человека строится продажа ему товаров и услуг. Знаете, почему я не люблю соцсети и там практически отсутствую в качестве активного пользователя? Я часто хожу на мероприятия, связанные с современными штуками в скоринге. Там очень популярно объясняют, как по вашей странице, количеству и качеству лайков, которые вы ставите или ставят вам, можно составить ваш психосоциальный профиль. И потом активно адресно предлагать вам товары и услуги, которые вы (с высокой степенью вероятности) не хотите. — А что в этом страшного? Вам хотя бы будут предлагать купить не карбюраторы, а что-то близкое к вашим интересам и потребностям. — Я не люблю, когда мне что-то навязывают, предпочитаю выбирать сама. Даже если это иллюзия, она мне нравится. И для меня важна приватность, хочется иметь кусочек жизни, в который будет доступ только для ближнего круга. Территорию, где можно перезагрузить голову и не быть в социальной роли. А соцсети — это все-таки большая степень доступа в личное пространство, к тому же они отнимают массу времени. К слову, о перезагрузке. Я только года три назад поняла, зачем в йоге нужна шавасана: это не просто время для «полежать», это состояние, которое освобождает голову от рутины и шелухи, дает толчок новым идеям, подпитывает энергией. Наша жизнь в последнее время ориентирована больше на крупные цели, а не на детали их достижения, потому что очень многое меняется прямо в процессе. Все эти жесткие планы, которые я так любила составлять еще лет десять назад, уже нежизнеспособны. Закончился героический менеджмент, жесткая вертикаль власти в компаниях — единственный босс-бог, который один все знает и решает. Реальность очень изменчива, надо подстраиваться под нее и использовать ее преимущества, а не бороться с ней. — Давайте вернемся к вашей работе. Так сложилось, что у коллекторов плохая слава, их, мягко говоря, не любят. Вы как-то стремитесь эту ситуацию изменить? — Здесь есть несколько моментов. В образовательных программах для своих сотрудников мы рассказываем об истоках профессии, которой не одна тысяча лет. Первые сборщики долгов появились еще в Древнем Риме. И уже тогда к ним относились негативно, поскольку, как говорится, человек берет чужое, а отдавать ему приходится свое. И делать этого не хочется. Есть люди, которые думают, что, может, как-то все обойдется, забудется, что можно будет и не отдавать. Во все времена за невозврат денег полагалось суровое наказание. Сейчас весь процесс цивилизован, но долги по-прежнему возвращать надо. Я отношусь к своей профессии абсолютно рационально, как к части общей системы. Ведь чем лучше возврат в отдельно взятом банке, тем доступнее у него кредитная ставка, тем больше количество тех, кому он деньги готов выдать. Мы — часть экономики, которая простым людям не нравится, потому что человеческая психология устроена так, что брать приятнее, чем отдавать. И изменить эту установку у каждого невозможно, я не верю в такие идеи. Но людям надо объяснять, что есть неотвратимость возврата долга и законность оснований работы взыскателя. — Каким образом вы работаете с банками? — Мы сотрудничаем по двум направлениям. В первом случае банк отдает нам портфель просроченных кредитов на определенный срок, например на три или шесть месяцев. И мы взыскиваем долги от его имени и по его критериям. Деньги поступают на банковские счета заемщиков, нам платится агентское вознаграждение. При втором варианте сотрудничества мы покупаем у банка портфель, становимся новым кредитором и управляем портфелем самостоятельно. — У компании огромное количество филиалов по всей стране, вы присутствуете в 85 регионах. Как вы отслеживаете работу коллекторов, контролируете, чтобы они не превышали свои полномочия? — Это делается посредством использования информационных технологий. Закон обязывает нас записывать все разговоры — как телефонные, так и на выездах. — То есть должник может доказать, что с ним повели себя некорректно? — Многие должники этим правом пользуются. Люди могут писать обращения в разные инстанции — от ФССП до прокуратуры. Тогда поднимается запись, мы разбираемся в ситуации. Там все достаточно прозрачно. Либо сотрудник действительно прошел где-то по грани или превысил свои полномочия, либо была ситуация злоупотребления правом со стороны должника. Таких случаев, кстати, очень много. Например, поступает жалоба: «Мне пришло письмо с угрозами». Выясняется, что это письмо с нашим стандартным текстом, рассылаемое через Почту России, где в очень корректной форме перечислены предусмотренные законом последствия, которые наступят, если не погасить долг. Другая распространенная жалоба — на неудобное время звонков. Но эта проблема бывает, когда должник переезжает в город из другого часового пояса, например из Москвы в Хабаровск, и не уведомляет о смене адреса кредитора, хотя обязан это делать по условиям кредитного договора. Поэтому мы звоним по последним контактным данным. Правила коммуникации с должником прописаны в нашем профильном законе ФЗ-230. Он очень долго готовился, но принимался в большой спешке и, по мнению профсообщества, нуждается в доработке. Например, человек считает, что коллектор превышает интенсивность звонков. А коллектор считает, что ведет себя очень корректно, потому что, позвонив, говорит: «Здравствуйте, я такой-то и звоню затем-то, мне нужно вас идентифицировать. Это Людмила Ивановна?» При этом на другом конце провода с ним не хотят разговаривать и бросают трубку. Сотрудник даже не успел донести информацию до Людмилы Ивановны и получить от нее внятную обратную связь, потому что она коллектору принципиально не отвечает, несмотря на наличие задолженности. Такое общение переговорами назвать нельзя, диалога не было. Но четкой трактовки, что такое телефонные переговоры, в нашем законе пока нет. Одним словом, применительно к ФЗ-230 работает правило Парето. То есть 20% поправок, предлагаемых профессиональным сообществом, решат 80% возникающих проблем и уберут поток обращений к регулятору и потенциальных административных исков в суд. Я верю, что 2019-й станет годом начала изменений, потому что жалко тратить ресурсы — свои, регулятора, должника, который вместо того, чтобы искать средства для погашения задолженности, пишет жалобы в инстанции. Процесс затягивается, но платить-то все равно придется. Кстати, это очень важный момент, который многие люди не понимают. Вы можете жаловаться на коллектора, что он нехороший. Если он правда такой, то его накажут, и это нормально. Но с вас при этом никто не снимет обязанность погасить долг. — Кто более эффективные сотрудники — женщины или мужчины? — Смотря где. В колл-центре в целом скорее дамы, потому что они обладают более выраженным эмоциональным интеллектом, лучше понимают настрой собеседника, чаще владеют навыками подстройки, проще относятся к повторяемым операциям. В сложных телефонных переговорах женщины тоже более творческие, стессоустойчивые и быстрее после них восстанавливаются. При выездном взыскании мужчины, конечно, эффективнее. Там, наоборот, нужны определенная безэмоциональность и стойкость характера, физическая закалка для совершения большого количества выездов в неблагоприятных климатических или погодных условиях. Хотя все зависит, конечно, от качеств и способностей конкретной личности. У нас достаточно мужчин в колл-центрах и есть очень эффективные женщины — выездные сотрудницы. — Как в компании проходят собеседования? Ведь люди бывают разные, и я подозреваю, что на должность коллектора могут претендовать соискатели с агрессивным характером. — Мы постоянно развиваем и совершенствуем систему отбора персонала. Начинали с анкеты из пяти простых вопросов, затем разработали модель по оценке компетенций, кейсы, которые соискатель должен решить, используем психологические тесты. Система постоянно обновляется. В последнее время мы сильно поменяли приоритеты. Еще три года назад преимущественно брали на работу выходцев из силовых структур, полиции — были у нас разные эксперименты по профилю сотрудника. Большинство этих людей относились к поколению X, и многие не прижились в новых условиях диджитализации и требований закона ФЗ-230, так как давно сложившиеся привычки менять сложно. На смену старому поколению коллекторов сейчас приходит все больше молодых специалистов из поколения Y. Они более гибкие и мобильные, легко подстраиваются под требования законодательства, быстрее обучаются и активно берут в работу все новые инструменты, появляющиеся в компании. Конечно, искусственно созданная «инфернальная» репутация сферы взыскания генерит определенные трудности для процесса подбора персонала, а некоторые СМИ с желтым уклоном продолжают поддерживать негативный фоновый шум вокруг коллекторов. И здесь ты можешь быть сколь угодно вежливым взыскателем, работающим в рамках закона, но если на рынке происходит случай с негативным окрасом, никто не разбирается, что это за компания, входит ли она в госреестр, какой у нее портфель клиентов в работе. Вокруг тебя как взыскателя сразу выстраивается целая картина мирового зла. А то, что у нас в работе ежемесячно находится в среднем полтора миллиона должников и сотрудники взаимодействуют с ними максимально корректно, никто не берет во внимание. Я всегда подчеркиваю, что ошибка или проступок одного конкретного человека никогда не отражает идеологию работы компании. — Мы с вами сидим, разговариваем о серьезных вещах, а я невольно оглядываю ваш кабинет. Когда идешь на интервью к главе коллекторского агентства, никак не ожидаешь попасть в пространство с детскими рисунками, яркими подушками и шишками, привезенными с разных концов света… — В жизни я не люблю формализм, его достаточно в моей профессии. На работе периодически возникают стрессовые ситуации, и когда ты постоянно что-то решаешь, находишься в сконцентрированном состоянии, общаешься с большим количеством по-разному настроенных людей, то нужно комфортное пространство, в котором можно мгновенно переключиться на позитив. Это мой кабинет. Вы правильно заметили, что в отношении нашей профессии есть много стереотипов. Кажется, что зайдешь в кабинет, а там сидит такая тетя…  — Скорее даже дядя.  — Тем более. И этот дядя или тетя такие серьезные, с вертикальной морщиной на переносице, что-то важное вещают, как будто каждую секунду спасают мир. Мне же нравится легкость — и в отношении к жизни, и в общении с людьми. Многие признаются, что в моем кабинете им спокойнее решать какие-то проблемы.  — Кто все это рисовал?  — Кроме двух картин — цветка и собаки, которую все называют медведем, — это все дело рук моей тринадцатилетней дочери Алисы. Она же и на фотографиях. Дочка — очень творческий человек, многое рисует и делает, как она сама говорит, «для поднятия маме настроения». А наволочки для диванных подушек в стиле Фриды Кало я привезла из Мексики, они тоже, согласитесь, оживляют интерьер.    — Вы работаете в компании десять лет. Но в 2012 году уходили из нее, чтобы потом вернуться. Почему?  — Я на тот момент идеологически сильно разошлась с непосредственным руководителем как по построению бизнес-стратегии компании, так и по политике управления персоналом всех уровней. Я считаю, что людей надо уважать и доверять им, без этого ни одна система не устойчива. Когда я поняла, что могу потратить на эту идеологическую борьбу все свои здоровье и энергию, то приняла решение уйти. Потом были полгода абсолютного счастья, когда я вообще не работала.  — Чем занимались?  — Путешествовала, много времени проводила с дочкой, перечитала столько книг, сколько не читала, наверное, лет пять до этого. Наконец появилась возможность выпрыгнуть из рабочей круговерти и подумать о самых важных вещах. Мне всегда было интересно все, что связано с работой человеческого мозга. После школы я даже хотела поступать на медицинский факультет, чтобы работать в области психологии. В итоге не пошла, но любовь к этой теме осталась.  За эти полгода я поняла, что делала многие вещи не то чтобы неправильно — неэффективно. Перестроила что-то в своей голове, освободила ее от ментального мусора и научилась главному — отпускать и быть внутренне свободной. Через полгода вышла на работу в другую компанию. Еще через шесть месяцев, когда я окончательно распрощалась со всеми иллюзиями, перестала хотеть, чтобы меня позвали назад (а такой период тоже был), меня тут же и позвали. Я сумела сформировать в себе позитивное мышление, которое начала транслировать команде, собрала вокруг себя единомышленников. И хочу сказать, что за последние три года мы сделали больше, чем за весь срок существования компании. — Насколько знаю, вы увлекаетесь рисованием. — Да. Лет до тридцати семи я только фотографировала, бесконечно экспериментировала с объективами, брала с собой в поездки целый арсенал. Потом появились хорошие камеры на айфонах, я начала пользоваться ими. Люблю снимать природу, дома, ландшафты, портреты людей. Люблю крупные планы. Мне всегда нравилось передавать через картинки свои ощущения, и это привело меня в студию правополушарного рисования. На первом занятии я сразу взяла фотографию Тосканы со сложными переходами цвета. Сначала очень старалась повторить все идеально, потом отпустила себя и стала просто получать удовольствие. С тех пор рисование — одно из сильных увлечений. Оно, кстати, очень наглядно показывает, как несколькими правильными мазками можно изменить восприятие всей картины целиком. Это применимо и к любой жизненной ситуации. — Еще одна ваша страсть — путешествия? — Да, меня можно назвать тревел-наркоманом. Поездки дают невероятно сильные эмоции и впечатления. Я люблю путешествовать узким кругом, а иногда в одиночестве. Потому что это тоже своего рода медитация, отключение от реальности. — Какие любимые места? — Италия, Португалия, особенно острова — Мадейра и Азоры. Испания, в первую очередь остров Тенерифе. Мне очень понравился Канарский архипелаг, но я не пляжник, так что даже по берегу моря все больше хожу, а не лежу. Вот где приятно расслабиться, так это в Юго-Восточной Азии, там все к этому располагает. Мне невероятно нравятся Камбоджа и Мьянма, там есть масса интересных мест. Если поедете туда, обязательно берите гида, и лучше не из местных, а нашего, русскоговорящего. Если человек этнолог, который любит эту страну, исходил ее вдоль и поперек, он максимально погрузит вас в ее культуру и колорит. А местных хороших гидов очень мало, там туристическое направление только начинает развиваться.   Мне в целом очень нравится Азия, я восхищаюсь людьми, которые могут есть червячков, жить в домиках из соломы и быть счастливыми. Я понимаю, что буддизм — это не религия, а учение, и что, если следовать ему, жить становится проще. Но в то же время я понимаю, что существуют разные менталитеты. У нас в отличие от теплых азиатских стран есть постоянное ощущение, что winter is coming, это заставляет быстрее двигаться и больше работать, чтобы не умереть от голода и холода. — Смогли бы постоянно жить в Азии? — Сложный вопрос. С точки зрения климата — безусловно, такое тепло мне подходит. Но чем я буду там заниматься? Я примерно знаю, что смогла бы делать в той же Италии, а в Азии — пока нет. Но с некоторых пор я ни от чего не зарекаюсь, не говорю «никогда». Смогу ли вписаться в азиатский ритм жизни, если привыкла всегда носиться ракетой и что-то делать, а они — созерцать и иногда сидеть на берегу и ждать, когда мимо проплывет труп врага, не знаю. Но сегодня у меня на это больше шансов, чем пять лет назад. Что будет еще через пять лет, неизвестно, и это хорошо. Потому что будущее лучше не знать, а создавать его своим настоящим.    Фото: Надя Дьякова, личный архив ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Недавно Дмитрий Средин возглавил подразделение по работе с крупными компаниями в Райффайзенбанке. В интервью Finparty он рассказал о своих нынешних задачах, начале финансовой карьеры и объяснил, почему благодаря пятерым детям стал отличным логистом. — Вы окончили Карлтонский университет в Канаде, потом — магистратуру Высшей школы экономики. Обычно бывает наоборот: сначала корочка российского вуза, затем получение дополнительных знаний за границей. Почему у вас сложилось иначе?  — Мои дедушка по маме и отец были дипломатами. Родители работали в Канаде, где я окончил среднюю школу и получил два первых высших образования. Потом встал выбор: остаться или уехать. Жизнь в Канаде казалась мне, двадцатилетнему, скучноватой, а в России тогда все менялось, было динамично и интересно. Я отправился в Москву и поступил в магистратуру ВШЭ, а потом в аспирантуру, где моим научным руководителем был Александр Николаевич Шохин. В 1997 году начал работать трейдером по облигациям в банке «Российский Кредит». Кстати, наше подразделение должно было переехать в это здание, где мы с вами беседуем (офис Райффайзенбанка на Смоленской-Сенной площади — FP). Оно отошло «Российскому Кредиту» в качестве залога, и мы буквально сидели на чемоданах в ожидании переезда. В 1998 году грянул кризис, планы изменились. Интересно, что теперь, спустя столько лет, я работаю именно здесь. — Какие воспоминания у вас остались от того времени, когда вы были трейдером? — Самое яркое — это 17 августа 1998 года, когда случился дефолт. Именно в тот период я получил колоссальный опыт работы в команде в кризисной ситуации. Было интересно наблюдать, как реагируют на происходящее руководители, контрагенты, коллеги. Финансовый рынок в России только формировался: все банкиры были молоды, а многие топ-менеджеры — сильно моложе, чем я сейчас. Забавной была первая реакция наших иностранных контрагентов на переговорах. Представьте, почтенные седовласые мужчины видели перед собой двадцатилетних парней с громкими должностями на визитках, которые говорили о многомиллионных сделках. Правда, через десять минут партнеры понимали, что с нами можно серьезно иметь дело. Я, например, в 21 год возглавлял делегацию банка в США на встрече с представителями Чикагской товарной биржи, где речь шла о взаимодействии с американскими брокерами по торговле фьючерсами на российский рубль. Сегодня молодые люди вряд ли получили бы такую возможность. — До недавнего времени вы отвечали за взаимодействие с крупнейшими клиентами Sberbank CIB. Почему решили перейти в Райффайзенбанк?  — Для дальнейшего профессионального роста мне необходимо было принять новый вызов и выйти из зоны комфорта. Стратегия развития Райффайзенбанка в России мне нравится, и я хочу помочь ее реализовать. Также мне импонирует подход команды и к работе, и к жизни. Здесь царит приятная атмосфера: все улыбаются и максимально открыты друг другу. Несмотря на то что в банке работают амбициозные профессионалы, нет такой, знаете, недоброй конкуренции. Наоборот, чувствуется сильный командный дух у всех — начиная от первого лица и заканчивая операционистом в отделении. За последние три месяца я побывал во многих регионах и понял, что отсутствие искусственной иерархичности, открытость и свобода общения — не наигранный, а искренний посыл, который транслируется сотрудникам по всей стране.  — В этом году в Райффайзенбанке объединились корпоративный и инвестиционно-банковский бизнес. Какие цели стоят перед единой дирекцией CIB?  — Создание объединенного блока открывает нашим клиентам новые возможности в обслуживании. Ведь исторически кредитование считалось одним из основных банковских продуктов для крупных компаний, и конкуренция здесь строилась вокруг стоимости кредита. Сегодня ситуация меняется, потребности клиентов растут. Конкуренция постепенно смещается от кредитования в сторону транзакционного бизнеса. Поэтому важно также предлагать компаниям услуги, которые смогут упростить ведение их повседневной операционной деятельности и позволят эффективно управлять ликвидностью. Уверен, распространение на корпоративное направление инструментов и технологий, выработанных в инвестиционном бизнесе, уже давно научившемся конкурировать без кредитной поддержки, позволит нам достичь поставленных целей и предлагать оптимальное комплексное обслуживание. Так что объединить эти блоки было логичным шагом.  Я как руководитель направления, которое отвечает за работу с крупнейшими компаниями, вижу, что им необходима помощь в решении именно сложных вопросов, комплексных задач. Поставить обслуживание подобных клиентов на поток невозможно, как нельзя и просто предложить унифицированный готовый продукт — почти всегда нужны уникальные решения. Такой подход предполагает координацию внутри банка всех продуктовых специалистов с клиентским подразделением. — Все последние годы российский финансовый рынок лихорадит. Что позволяет банку чувствовать себя уверенно в это непростое время?  — В Райффайзенбанке очень четко выстроены рабочие процессы. Кредитная политика и система управления рисками понятны и прозрачны как в розничном, так и в корпоративном блоках. Это позволяет нам твердо стоять на ногах и быть спокойными за средства своих вкладчиков. Неслучайно АКРА присвоило нашему банку наивысший рейтинг «AAA».  — В чем специфика работы банкира, который общается с представителями крупного бизнеса? Многое ли зависит от того, какую отрасль представляет партнер?  — Взаимодействие с клиентами — это в первую очередь отношения с людьми, принимающими решения. Каждого, с кем я веду переговоры, воспринимаю как личность, и неважно, представляет он автомобильную, нефтяную или IT-компанию. Фраза «знай своего клиента» в данном случае всегда актуальна. Мы обязаны детально изучать и понимать бизнес партнеров. Важно разбираться не только в тонкостях их профессиональной деятельности, но и в том, чем они интересуются.   — Когда отказываете людям в кредите, что говорите?   — Правду. Клиенты — профессионалы, они понимают логику бизнеса банка, а мы заранее предупреждаем о рисках и возможных развилках в принятии решения. Когда оно не в пользу компании, мы объясняем причину и обсуждаем, что предпринять, чтобы исход был иным. — В банковском бизнесе есть место для творчества?  — Конечно, в моей работе все можно назвать творчеством, будь то переговоры с клиентом или взаимодействие с другими подразделениями внутри банка. Творческий подход заключается в том, чтобы найти такие решения, которые будут выгодными для всех сторон. Если все делать по шаблону или скрипту, то в нашей сфере успеха не добиться. Также творчество — критически важный элемент при определении стратегического вектора развития бизнеса. — Зачастую топ-менеджеры уделяют работе очень много времени. Вы тоже подвержены этому?  — Я трудоголик. Работа — важная часть моей жизни, которая приносит удовольствие. Что касается супруги, то она относится к моей занятости с пониманием. Но и я стараюсь находить баланс между личным и рабочим временем. Кажется, получается.     Дмитрий Средин с супругой Екатериной Чернявской — Как проводите выходные?  — Стараюсь с семьей. Каждые майские праздники вот уже пять лет большой компанией друзей мы отправляемся в мотопутешествие по разным странам. Это помогает отвлечься, перезагрузиться. Так вышло, что меня и друзей среди прочего объединяет любовь к мотоциклам Harley-Davidson. На них мы уже объездили почти всю Европу, один раз проехались по западному побережью США, а следующую поездку планируем по восточному.      — Был ли в вашей жизни человек, который определил ваш путь, карьеру?  — Как говорится, не сотвори себе кумира. У меня его нет и никогда не было. Если же говорить о том, кто больше всего на меня повлиял, то это мой папа (Василий Средин, специальный представитель президента России по Ближнему Востоку и замминистра иностранных дел в 1998—2001 годах — FP). Он был известным дипломатом, вел сложные переговоры с лидерами других государств, такими как Ясир Арафат и Башар Асад, но большую часть жизни посвятил Северной Америке. В детстве и юности папа давал читать тексты своих выступлений и материалы для пресс-конференций. Зачем он это делал, я тогда не до конца понимал, но был рад — так я чувствовал причастность к тому, чем он занимается. Я читал, спрашивал, комментировал. Сейчас осознаю, что таким образом он многому меня научил. Все это повлияло на то, как я говорю, пишу, думаю. Это был фундамент, который во многом сформировал мою личность.    Дмитрий Средин c сыном Василием Срединым (ЦСКА) — Расскажите, какой вы отец, только честно.  — Вопрос риторический. Определение «хороший» или «плохой» не зависит от того, сколько времени ты бываешь с ребенком. Можно просидеть с ним полдня, но не привнести в его жизнь ничего полезного. Главное — в качестве проведенного вместе времени, а не в количестве. Детей у меня пятеро, все разного возраста. Старшая дочь учится в Европе. Вторая занимается искусством и дизайном, много времени посвящает урокам рисования. Сын с пяти лет игрок детско-юношеской школы ЦСКА, недавно приглашен в состав сборной Москвы по хоккею. Четырехлетняя дочь учит китайский, ходит на танцы и поет. Это у нее в маму — оперную певицу. Младший сын еще совсем маленький.  Благодаря детям я стал отличным логистом, потому что параллельно с выдачей кредитов еще разруливаю разные домашние ситуации, чтобы все успели в свои кружки и секции, ничего не забыли. Приобретенные навыки помогают и в работе — держат мозг в тонусе.    Фото: Надя Дьякова, личный архив ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Кабинет заместителя председателя правления Абсолют Банка скорее напоминает дорогой бутик, нежели офис топ-менеджера, да и сама Наталья будто бы сошла со страниц глянца. Но в процессе разговора становится ясно, что за всем этим красивым антуражем скрываются душа стартапера, отличная интуиция и деловая хватка.  — Судя по тому, что вы с нуля запускали направление private banking в Сведбанке, Бинбанке, «КИТ Финансе», а затем в Абсолют Банке, — по призванию вы стартапер. Как живется в режиме постоянного цейтнота? — Да, все эти проекты — моя гордость. Признаться, очень приятно понимать, что ты причастна к их созданию. Вообще стартапером быть сложно, не каждому это удается. Помимо сильного желания создать что-то новое, нужно еще собрать команду, которая сможет реализовать все твои идеи. Мне повезло в этом плане: люди, с которыми я работаю, со мной уже давно, я могу на них положиться. Но чтобы проект взлетел, я сначала должна сама поверить в него и вдохновиться идеей, а потом уже передать это чувство сотрудникам. Тогда у всех загораются глаза, дело движется в нужном направлении.  — Откуда силы берете? Вот просыпаетесь утром, за окном беспросветный ноябрь, солнце распрощалось с нами до весны. Как заставить себя идти вдохновлять других? — Энергии, слава богу, у меня предостаточно. Может, подзарядилась ей в своем сибирском детстве. У нас солнца было много — с утра до вечера, в любое время года. Так что, если бы и в Москве была такая погода, как там, я бы вообще не останавливалась. А если серьезно, то силы я черпаю, как ни странно, в самой работе. Как белка в колесе кручусь и вырабатываю хоть не электроэнергию, но драйв точно. Чем больше задач, чем интереснее и сложнее проект, тем больше у меня желания что-то делать. — И неудачи не выбивают из колеи? Наверняка, они у вас были. — Конечно, были, как у всех. Но именно они — та платформа, на которой строится успех. Я не верю в поговорку, что только дураки учатся на своих ошибках, а умные — на чужих. У меня не было бы таких результатов, если бы в моей жизни не случались… пусть не падения, но трудности и преграды точно. Этот опыт помогает идти дальше, развивает интуицию. — То есть хорошая интуиция — результат накопленного опыта? — Именно. Мы ведь не гадаем на кофейной гуще: получится — не получится. Мы анализируем ситуацию, предыдущий опыт. Что касается непосредственно решений, то я принимаю их всегда по-разному: иногда просто беру листок бумаги, на котором пишу все плюсы и минусы после брейнсторминга с командой. Надо понять, когда ситуации просто необходимо дать время выстояться, и она разрешается сама собой. А бывает, что просыпаюсь утром с уже готовым решением в голове. — Последний ваш проект «Абсолют Частный Банк» стартовал в 2014 году, когда у других финансовых организаций развитие направления private banking уже шло полным ходом. Были опасения, что не получится? — Да, мы зашли на этот рынок последними. И сложно было доказать акционеру, прежде всего в цифрах, что мы сможем быть успешными. Еще больше возникало опасений, когда мы в 2015 году пошли в регионы, открыли там 13 отделений. Кто-то даже крутил у виска, говорил: «Ребята, вы куда? Все остановились, и вы притормозите». Сейчас уже понятно, что все было не зря. Конечно, мы делали серьезный премаркетинг, смотрели на клиентскую базу, думали над тем, что может предложить Абсолют Банк своим клиентам в каждом из регионов. — Прошлый ваш опыт помогал или мешал? — Самый важный вывод, к которому я пришла, запуская свои стартапы: никогда не нужно создавать копию какой-то модели бизнеса, даже успешной. Поначалу кажется, что если предыдущий проект сложился, то достаточно перенести его в новую компанию, начиная от идеи и заканчивая содержанием презентаций, — и тебя ждет неминуемая победа. Ничего подобного. Этот прием не работает.  Каждый раз все по-новому: абсолютно другая жизнь, другие подходы к бизнесу, к клиентам. И именно от последних зависят продуктовая линейка, каналы продвижения. Поэтому, прежде чем начать выстраивать и развивать бизнес, мы много общались в регионах с теми, кто пользуется услугами private banking. — Отличаются столичные клиенты от региональных? — Практически нет. Есть какие-то нюансы, но по большому счету даже инвестиционные продукты, которые, казалось бы, должны быть сложными для людей с периферии, воспринимаются ими на ура. И потом не надо забывать, что у таких клиентов есть тесная связь с Москвой. Здесь у них, как правило, часть бизнеса, представительства. — Чем именно «Абсолют Частный Банк» привлекает клиентов? — Думаю, что прежде всего отношением. У всех банков плюс-минус одинаковые условия, и я понимаю, как человеку сложно определиться, кому доверить свой капитал. Особенно после всего того, что в последнее время происходит на банковском рынке. С людьми необходимо встречаться, уделять им время, и я всегда лично общаюсь с ключевыми клиентами. Даже свой кабинет я сделала не похожим на офисный, чтобы людям было здесь комфортно, чтобы можно было поговорить и о финансовом планировании, и о жизни. Знаете, очень показательно, когда не только ты помнишь дни рождения своих клиентов, но и они твой. Это признак продолжительного сотрудничества и доверия. Когда банки начали массово уходить с рынка, многие клиенты находились в напряжении, замешательстве. И я ездила по регионам, рассказывала им о ситуации в нашем банке, делилась планами, стратегией. Такое искреннее и доверительное отношение ценится особо.   — Вы устраиваете для клиентов какие-то мероприятия, где они могут в неформальной обстановке познакомиться, пообщаться? —  Да, раз в год мы проводим большой ивент, на котором можем встретиться все вместе, отдохнуть, поговорить. Но во всем должна быть мера. Москва перенасыщена различными мероприятиями, особенно в ноябре — декабре, и люди начинают очень внимательно выбирать, куда пойти. Так что нужно или делать что-то из разряда «вау!», или не делать вообще. Также у нас запланирован ряд бизнес-завтраков, посвященных инвестиционной теме. Она сейчас многим интересна, и клиенты откликаются на такие приглашения с удовольствием. — Люди стали смелее в плане инвестиций? — Да, однозначно. Но процесс происходит не быстро, потому что консервативным клиентам, которые всегда сидели в депозитах, сложно решиться на непривычный для них инвестиционный продукт. И наша отличительная черта в том, что мы даем людям время и возможность попробовать новое, консультируем, помогаем выбрать инструмент, стратегию с учетом аппетита к риску. — Сейчас настало то время, когда рулить крупным бизнесом в семьях начинает второе поколение. Чем молодые люди отличаются от своих родителей? — Как правило, все они с очень хорошим образованием, чаще всего западным. В отличие от наших клиентов возраста «55 плюс», их дети с головой ушли в цифровые технологии, в онлайн, им не очень интересно приходить в офис банка. Все свои финансовые вопросы они решают при помощи телефона. — Они более рисковые, чем родители? — На мой взгляд, они скорее заинтересованы в нестандартных банковских продуктах, в основном инвестиционных, иногда мне кажется, что их смелость зашкаливает. Второе поколение проще относится к деньгам. Мне интересно за ними наблюдать, любопытно, как они планируют распоряжаться своим капиталом дальше. — А вы помните, как заработали свои первые деньги? — Конечно. В 18 лет устроилась на должность помощника управляющего в Омский филиал Инкомбанка, параллельно училась в институте. Хорошее знание английского поспособствовало тому, что меня пригласили в Москву, в подразделение, которое отвечало за прямые инвестиции. И началась моя карьера в столице. — То, что вы красивая женщина, — скорее козырь в бизнесе или препятствие? — Вы знаете, я еще не встречала такого клиента или партнера, которому неприятно было бы общаться с привлекательной женщиной. — Общаться — одно, решать деловые вопросы — немного другое. — Поверьте, уже через 10 минут любых бизнес-переговоров все становится на свои места. «Одежка», по которой тебя встречали, перестает быть важной. На первое место выходит тот актив, который у тебя в голове, — опыт, знания, результаты. — У вас восьмилетний сын. Вы как-то его финансово образовываете? — Я считаю, что у ребенка должно быть счастливое детство. Каким оно было у меня. Я не хочу специально навязывать ему какие-то мысли, идеи из взрослой жизни. Воспитание ребенка, в том числе и финансовое, — это же не поучения и нотации. Это пример родителей: как они себя ведут, как относятся друг к другу, к работе, деньгам. У Севы есть карманные деньги, которые он копит. Правда, не знает пока, на что, но если нужно, то он всегда готов их куда-то вложить, даже ими поделиться. Он знает ценность деньгам, видит, сколько работают его родители, и понимает, что мы это делаем и ради него, чтобы обеспечить ему надежное будущее. Хотя, что говорить, мамы ему иногда не хватает. Однажды он готов был расстаться со своей наличностью, чтобы «выкупить» у меня рабочий день. И я иногда устраиваю себе такие выходные, особенно в его каникулы. Беру корпоративный день и провожу его с сыном. — Ваш образ продуман до мелочей. Сами формируете гардероб или прибегаете к помощи стилиста? — Услугами стилистов я не пользуюсь и, честно говоря, меньше всего уделяю времени на продумывание своего образа. Да, когда прихожу вечером домой и прокручиваю в голове планы на следующий день, то примерно понимаю, как мне нужно будет выглядеть завтра. Иногда мне необходимо быть в строгой одежде, иногда могу себе позволить разбавить ее яркими аксессуарами, к которым питаю слабость. — Любите шопинг? — У меня абсолютно нет времени ходить по магазинам. Есть люди, которые, зная мои размеры, привозят вещи в офис, и я покупаю то, что подошло. Предпочитаю классические люксовые бренды. Если ты находишься на высокой позиции, то это накладывает отпечаток на всю твою жизнь, в том числе и на дресс-код, поведение. Ты всегда на виду и должен это осознавать. Есть правила игры, и чем выше поднимаешься, тем они жестче. — Какие еще женские радости остаются… Спа-салон? — Я занимаюсь спортом, но не уверена, что это радость. Часто после трудного и долгого рабочего дня буквально тащу себя в зал, стараясь не обращать внимания на коварный организм, у которого от нежелания тренироваться сразу что-то заболевает. Но чудес-то не бывает. Если я хочу быть в форме, то должна следить за питанием и ходить в спортзал. Конечно, есть хорошая генетика, но законов гравитации тоже никто не отменял. Так что надо себя заставлять.  —  А как обстоят дела с едой? —  Вот тут мне просто очень повезло — я не люблю сладкое. И в принципе к еде отношусь утилитарно: она должна быть полезной и поступать в мой организм несколько раз в день небольшими порциями. У меня всегда было так, не пришлось специально как-то перестраиваться. — Ваш муж Роман Капинос тоже банкир, зампред правления МСП Банка. Как уживаются дома люди одной профессии? — Прекрасно уживаются. Для меня муж — прежде всего друг, партнер. Мы всегда можем обсудить важные для нас обоих вещи, посоветоваться. Тем более что он юрист, его советы очень ценны. — Не устаете от банковских тем, которые настигают еще и дома? — Это не так часто случается. Я вообще стараюсь дома забывать о делах, уделять максимум времени ребенку. Он для меня — самая большая радость моей жизни, мое вдохновение. Когда я его вижу по вечерам, то забываю обо всем. Муж чаще «приносит» работу домой, чем я. Переваривает информацию, поступившую за день, иногда советуется.   — Вы оба еще к тому же топ-менеджеры. Получается, что дома встречаются не только два банкира, но и два начальника… — И это тоже прекрасно. Сложнее бы было, занимай кто-то из нас более низкую должность. Муж понимает все нюансы моего бизнеса, я — его. У нас никогда не возникает вопросов, претензий друг к другу. — Я читала, что вы коллекционируете редкие ароматы. — Да, это мое хобби. Я очень чувствительна к запахам, люблю интересные, да и вообще все красивое. Я в принципе по жизни окружаю себя вещами, которые мне приятны и радуют глаз. В моей повседневной жесткой бизнес-среде остается очень мало времени для созерцания прекрасного. — Есть какой-то особый аромат? — Да, и его ценность совершенно не зависит от стоимости. Это скорее эмоции, приятные воспоминания. Когда я была маленькой, маме откуда-то привезли в подарок аромат Climat от Lancome. Причем тогда мне этот запах казался ужасным, ничуть не нравился. Но со временем я стала по нему скучать, потому что он был связан со счастливыми временами. Я нашла аромат именно тех лет в потрепанной коробочке и наношу его по каким-то особенным для меня случаям. — Судя по обилию книг у вас в офисе, это еще одна ваша страсть. Вот и на столе лежит биография Генри Форда… — Да, я буквально в эти выходные забегала в книжный, чтобы купить ее. Мне интересна личность Форда, хотела узнать о нем больше. У меня в кабинете действительно много книг, и если выпадает свободные полчаса, можно налить кофе и что-то почитать. К примеру, о Льве Баксте. Я ходила на его выставку, где рассказывали о жизни художника, его творчестве. Но все самое интересное в экскурсию не вместишь, поэтому я купила в музее книгу и с удовольствием ее изучаю. Жаль, что времени на чтение остается очень мало, только вот так — урывками или в отпуске. Я уже купила себе на зимние каникулы несколько книг, и теперь нахожусь в предвкушении новых открытий.   Фото: Надя Дьякова ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Случается, что люди меняют сферу деятельности, но Екатерина Курашева совершила необычную трансформацию. Она отказалась от карьеры столичного банковского пиарщика, чтобы стать заместителем министра в правительстве Чеченской Республики. Finparty уже писал об удивительной истории, когда Екатерина задала в «Инстаграме» вопрос Рамзану Кадырову по поводу освещения ситуации в республике и в ответ получила сначала приглашение приехать и все посмотреть самой, а затем и предложение о работе.  Прошло почти пять лет. Екатерина по-прежнему живет в Чечне, успешно трудится на посту заместителя министра по национальной политике, внешним связям, печати и информации. Носит платок и длинную юбку, что делает ее похожей на восточную принцессу. Активна в «Фейсбуке» и «Инстаграме», контактна, открыта и сразу согласилась на новое интервью. — Чем вы занимаетесь на своем посту?  — У министерства несколько направлений работы: национальные отношения и связи республики на межрегиональном уровне, информационная политика и республиканские СМИ. Первый указ, который Рамзан Кадыров подписал, вступив в должность главы Чечни в 2007 году, был о равенстве всех национальностей. Здесь живут не только чеченцы и русские. Кумыки, ногайцы, ингуши, татары, турки-месхетинцы и так далее — в общей сложности более десятка народов. Наша задача — обеспечивать создание благоприятных, равных для всех условий в любой сфере жизни.   На встрече с казачьей молодежью в станице Червленная — В соцсетях есть фотографии ваших поездок в казачьи станицы... — Да, это тоже часть каждодневной работы, которую мы ведем. Уже стали традиционными несколько фестивалей и форумов, куда мы приглашаем представителей других регионов. Один из них — казачий, называется «От Терека до Дона». А самый крупный — фестиваль дружбы народов, проходящий в День народного единства 4 ноября. Его участники представляют свою культуру, ремесла, кухню.  — Прекрасная незамужняя блондинка, замминистра. Как вы чувствуете себя в среде, где мужчины — по природе своей воинственные горцы и всегда главенствуют, где принято многоженство, а удел женщины — быть только женой и матерью? — Мне кажется, вы сейчас пересказываете сюжет какого-то фильма ужасов: хрупкая белая женщина оказалась одна в джунглях среди диких зверей… Среда, в которой я живу и работаю, вполне дружелюбная и цивилизованная, я в ней чувствую себя прекрасно.   Рабочая встреча в кабинете — Тем не менее известны примеры, когда женщин, которые были без платка, оскорбляли. — Я повязала платок после двух лет работы в Чечне. За то время, пока я его не носила, здесь не только ни разу меня не оскорбили, но и никогда не проявляли ко мне неуважение. Вы уверены, что «примеры», о которых вы говорите, были связаны с отсутствием платка на головах у «потерпевших», а не с их поведением? — В СМИ появлялась информация о нападениях на женщин без платка в центре Грозного. Разве такого не бывает? — Где и когда это было? Откуда информация?! Это принципиально важно, так как в отношении Чечни стереотипы зачастую преобладают над объективностью. Чеченские женщины работают и строят карьеру, как и в любом другом регионе. Но здесь не размыты понятия традиционных ценностей. У женщины в обществе — женская роль, у мужчины — мужская. И хвала Всевышнему, что это сохранилось. Возвращаясь к теме платка, могу сказать, что сначала я его не носила, потому что не понимала его смысла. У меня характер такой: не могу ничего делать по принуждению. Если бы ношение платка было обязательным условием, вряд ли я приняла приглашение работать в Чечне. Очень благодарна, что никто не навязывал мне этот шаг, я доросла до него сама.  По мере погружения в культуру региона, в размышления о собственных корнях приходило понимание, что скромность женщины существует не только в кавказской традиции, и у меня зрело это решение. Я шла к нему долго и приняла по собственной воле. Безусловно, повлияла среда, но началось это не здесь и не сейчас, а значительно раньше.    — Я знаю, что вы сами управляете автомобилем и что у вас нет охраны... — Да, я за рулем. И меня никто не охраняет, нет необходимости. Чеченская Республика — самый безопасный регион в России. Это не моя выдумка, можете посмотреть любые опросы, статистику. От кого меня охранять? Есть стереотипы, а есть реальная картина. Долгое время средствами массовой информации формировалось негативное отношение к региону. И моя первая (ознакомительная) поездка была связана с тем, что, довольно долго проработав со СМИ, я хотела составить мнение на основе собственных впечатлений. Посмотрите, в выходные Грозный превращается в туристический центр. В последние годы в Чечню приезжают десятки тысяч туристов. Их и в будни много, но в выходные (а я живу в центре города) гостей больше, чем грозненцев, многие из которых на день-два отправляются к своим старшим в села. В республике безопасно, это единственная точка в мире, где реально побежден терроризм. Здесь нет преступности, воровство считается тяжким грехом. Можно оставить на улице машину с ключами и даже открытой — ее никто не тронет, ничего не возьмет. Это культура народа.    С ректором Чеченского государственного педагогического университета Хож-Ахмедом Халадовым  — Если решите выйти замуж в Чечне, будет сватовство по национальным обычаям или по-европейски договоритесь и пойдете в ЗАГС? — Чеченские традиции брака сильно отличаются от русских. Но много ли вы знаете своих друзей, которые сватались и играли свадьбу по обычаям русского народа? Гадать, как это будет у меня, не имеет смысла. Как и рассуждать, могу ли я выйти замуж за чеченца. Я выйду замуж за мужчину. Единственное, что могу сказать точно, — это будет мусульманин, потому что сама я приняла ислам. Обещаю, что, когда приду к замужеству, обязательно расскажу, как все было. — О, тогда мы возьмем у вас еще одно интервью! Скажите, почему вы приняли ислам? — Потому что нет бога, кроме Аллаха. — Вы еще в Москве думали об этом шаге? — О принятии ислама не думала, но интерес был — Коран я впервые взяла в руки в 2011 году (за два года до переезда в Чечню — FP). — Похоже, ваша фамилия тюркского происхождения. Вы изучали свои корни?   — Мои предки по линии отца — из Смоленской области, и тюркское происхождение нашей фамилии маловероятно. Этот момент для меня очень интересен, я знаю свою семью до прадеда. Где он жил, чем занимался, кем был. Но сведений о том, как семья оказалась именно на Смоленщине, у меня нет, во всяком случае пока. Наверное, можно поднять архивы. Во всяком случае, пока я не достигла того знания своих корней, какого мне хотелось бы. — Что вы считаете своим основным достижением? — То, что я в жизни крепко стою на ногах.    — Это значит, что вам не страшны изменения? Если команда сменится, что будете делать? — Работать. Я являюсь государственным гражданским служащим и предполагаю продолжать службу на благо отечества. Основной девиз — «Служу России!» — А если придет новый министр? — Здесь не принято менять команду, когда приходит новый руководитель. Не так, как в коммерческих структурах. Нет страха, что всех однажды попросят уйти. Это государственная служба и общие задачи, которые ставит глава республики. И команда здесь одна — команда КРА (Кадырова Рамзана Ахматовича — FP). Что касается меня, то, как видите, я занимаю ту же должность, на которую была приглашена. Полагаю, это означает, что я справляюсь с задачами.      Екатерина Курашева, председатель парламента Чеченской Республики Магомед Даудов, министр Джамбулат Умаров — Вы хотели бы пригласить к себе на работу бывших коллег из банковской сферы? — Если возникнет потребность, буду рада рассмотреть такую возможность. — Есть ли у вас миссия? — У всякого человека есть важное, высокое предназначение. А какое именно — ведомо только Всевышнему. — Как близкие и друзья восприняли ваше решение переехать в Чечню? — По-разному, и тут сказалось именно наличие стереотипов. Кое-кто отнесся к этому решению очень настороженно, но большинство друзей и родных приняли мой выбор с уважением. Время все расставляет по местам. Может быть, поначалу кто-то думал, что я ищу приключений, быстро наиграюсь и уеду. У меня же за прошедшие годы лишь окрепла любовь к республике и желание жить здесь постоянно. Это мое внутреннее ощущение. Мама и папа, мои чудесные родители, поддержали меня сразу. Если бы не их благословение, ничего бы не было. Созваниваемся два-три раза на дню, просто чтобы сказать друг другу добрые, ласковые слова. Хочу, чтобы они переехали ко мне, здесь им будет хорошо: чистый воздух и незыблемые традиции уважения к старшим — это в Москве дефицит.   Родители Екатерины — Какие самые любимые места для прогулок?  — Выезжаю из Грозного — и уже в 40—50 километрах от города начинаются горы. Они сами по себе очень разнообразны. Есть прекрасное место Кезеной-Ам, самое высокогорное озеро на Северном Кавказе. Невероятной красоты. Веденский, Итум-Калинский, Шатойский, Ножай-Юртовский районы... Они все разные, что-то выделить сложно. Могу сказать только, что присутствие гор рядом дает потрясающий заряд — это отдых, это свежий воздух. При любой возможности туда стремлюсь. И поскольку работа занимает много времени — большая радость, когда ко мне приезжают гости. Тут как гостеприимная хозяйка обязательно везу их в горы.   — Часто приезжают друзья? — Как минимум раз в месяц. Есть друзья, которые вот уже почти пять лет приезжают регулярно — на длинные праздники и даже просто на выходные. — Сами выезжаете за границу?  — Конечно. Рабочие командировки у меня в пределах России, а когда отдыхаю — да, иногда бываю за рубежом. При этом половина моего отпуска проходит в Москве в общении с родными и близкими. Но, честно говоря, переезд в Чеченскую Республику послужил для меня открытием России как земли, которую можно узнавать бесконечно и постоянно ею наслаждаться. Она огромна, она разнообразна. Я очень хочу поехать на Камчатку, хочу увидеть Байкал. Можно постоянно находить что-то новое, не покидая пределы нашей родины.   ООО «Информационное агентство Банки.ру»

11 ноября в конгресс-центре технополиса «Москва» пройдет Семейный финансовый фестиваль. В преддверии этого события мы побеседовали с координатором проекта Минфина РФ по повышению финансовой грамотности населения Анной Зеленцовой. — В сентябре правительство приняло важный документ — стратегию повышения финансовой грамотности в России на 2017—2023 годы. Что это даст обычным гражданам?  — Финансовая грамотность может помочь оптимизировать бюджет людям с низким и средним уровнями дохода. К сожалению, многим россиянам известно, как стремительно падает качество их жизни, если семья, к примеру, не смогла грамотно распределить кредитную нагрузку. Люди массово берут новые займы, чтобы выполнить обязательства по прошлым, порой еще больше загоняя себя в угол. Умение планировать и управлять своими финансами, даже просто записывать доходы и расходы, уже позволяет сберечь до 30% семейного бюджета. Финансовая грамотность также помогает не стать жертвой финансовых пирамид, мошенников, не попасть в долговую ловушку. И конечно, начинать просвещение нужно как можно раньше, чтобы у детей формировалось правильное отношение к деньгам.  — Как государство работает в этом направлении с подрастающим поколением? — В рамках проекта Минфина России уже подготовлены и прошли тестирование в регионах учебные пособия и программы для школьников со 2-го по 11-й классы. Материалы красочные, интересные, они получили высокую оценку и педагогов, и родителей. Многие дети говорят, что теперь это их любимый урок. С нынешнего учебного года в школьную программу нескольких регионов занятия по финансовой грамотности введены на постоянной основе. И любое учебное заведение может также включить эти уроки как факультатив. Все материалы доступны на сайте Минфина России. — А с малышами, которые еще не пошли в школу, тоже стоит говорить о деньгах? — У нас есть и экспериментальные программы для детских садов. Мы придерживаемся позиции, что чем раньше начать этот процесс, тем лучше, потому что привычки и паттерны поведения формируются в раннем возрасте. Естественно, все должно происходить в игровой форме, так, чтобы детям было интересно и весело.     — Расскажите подробнее о предстоящем Семейном финансовом фестивале. — Он закроет Всероссийскую неделю сбережений — 2017, которая проводится Минфином России. От других мероприятий фестиваль отличает как раз то, что его участниками могут стать не только взрослые, но и дети — для них подготовлена большая программа. Площадка мероприятия будет представлять собой «город», где каждый посетитель найдет себе занятие по душе: сможет принять участие в ярмарке, посмотреть спектакль на тему финансовой грамотности, побывать на мастер-классах и так далее. Кстати, товары на ярмарке можно купить за игровую фестивальную валюту, которая будет выдаваться гостям. Важной деталью с точки зрения финансового образования является то, что будет возможность приумножить свой стартовый капитал, посещая различные площадки. То есть ребенок сможет попробовать лично распорядиться теми «деньгами», которые он же сам и «заработал». А для взрослых пройдет множество полезных практических лекций, консультаций на актуальные финансовые темы: как не попасть в финансовые ловушки, как начать сберегать и защитить свои права потребителя. Таким образом, каждый член семьи найдет что-то интересное и проведет субботний день с пользой.    Елена Ищеева (Банки.ру, Finparty) — Работа по финансовому просвещению молодежи уже дает какие-то результаты? — Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) проводила международное сравнительное исследование уровня финансовой грамотности 15-летних школьников. По его результатам российские подростки за последние три года поднялись с десятого на четвертое место в рейтинге, обогнав своих сверстников из Нидерландов, Австралии и других стран, которые занимаются подобными программами гораздо дольше нас. Здесь есть большая заслуга той работы, которую мы ведем в школах, а также растущего интереса к финансовой грамотности в обществе, в семьях. Но я уверена, что это не предел и не повод останавливаться на достигнутом.     

Исполнительный директор Первой горнорудной компании, лауреат рейтинга «Топ-1000 российских менеджеров» рассказал Finparty о работе в условиях Арктики, главных качествах управленца и о том, как совершить несколько кругосветок за считаные секунды.   — «Коммерсант» второй год включает вас в десятку лучших руководителей высшего звена в сфере металлургии и горнодобывающей промышленности. Это своеобразный «Оскар» среди управленцев. Как вы относитесь к подобным рейтингам и что для вас значит признание ваших профессиональных качеств? — Конечно, мне приятно. Я считаю, что это признание — заслуга Первой горнорудной компании. Я действительно ее люблю и горжусь, что участвую в ее становлении. — Много было поздравлений? — Немного. В основном от коллег и друзей — участников рейтинга из других сфер деятельности. Ну и от тех, кто случайно увидел знакомую фамилию в газете. — Расскажите, чем занимается компания. — Мы осваиваем арктические недра. Например, Павловское месторождение на острове Южный — одно из крупнейших в нашей стране по запасам цинка и свинца. Прошли этап геологоразведки, сейчас приступили к проектированию горнодобывающего предприятия и портовой инфраструктуры.  — Зачем идти в арктические льды, если есть вероятность найти что-то поближе и извлекать полезные ископаемые в более благоприятных условиях? — Россия прирастает Арктикой — это невероятно большой тренд, в котором будет развиваться государство. А мы как недропользователь создаем точку роста в этом регионе. По сути, мы один из драйверов экономического освоения российской Арктики. Предпринимаем усилия, чтобы наш проект был жизнеспособным в суровых погодных условиях. Сюда нужно идти сообща, искать всевозможные синергии и вместе системно решать задачи по снятию инфраструктурных ограничений, взятию и поддержанию темпов развития. Это то место, где сходятся интересы как бизнеса, так и власти. — И насколько успешной может быть добыча в Арктике? — Вы знаете, мы располагаем хорошим активом. У него есть преимущества: это компактное месторождение, находящееся относительно близко к потребителям, с минимальным количеством вскрыши (пустой породы — FP), с понятной технологией обогащения руд. Нам также дует попутный экономический ветер: цены на цинк, который даст более 80% выручки от проекта, обновили максимум. После многолетнего периода падения рынки промышленных металлов восстанавливаются. Минус у нашего арктического проекта один — отсутствие какой-либо инфраструктуры, но этот вопрос, я надеюсь, со временем мы решим.   — Как вы там работаете без инфраструктуры? В чем основные сложности? — Нужно наладить в вечной мерзлоте комфортную для работы среду, выстроить логистику. Пожалуй, это и есть главные сложности.  — Расскажите подробнее о схеме работы. — В марте мы забрасываем арктический горнорудный десант и вывозим в октябре. Доставляем людей по воздуху на самолетах и вертолетах, оборудование — судном. Выгрузка буровых, бульдозеров и другой крупной техники происходит на рейде — в нескольких километрах от берега на специальных плотах. Топливо прокачиваем по двухкилометровой шланголинии из нефтеналивных судов в специальные «грелки» на берегу... Один из моих менторов мне однажды сказал: «Powerpoint-менеджмент когда-нибудь заведет тебя в тупик». Мне эти слова запали в душу, и я всегда стараюсь прожить «от и до» важные процессы, которые происходят в компании. Необходимо чувствовать почву под ногами. Вот, например, в прошлом году чуть меньше недели добирался из Архангельска на участок работ на Новой Земле. Вылетел в среду, прилетел в понедельник. — Почему так долго? — Не было погоды. Работа в Арктике покруче agile. Изменения погодных условий молниеносны, и они диктуют новые требования и ограничения в производственной программе, которую надо выполнить в сжатые сроки. В нашем деле самое главное — это управлять рисками. Не всегда все можно учесть, но мы делаем все, на что способны. — Как давно вы в компании? — С 2013 года. — За это время арктические пейзажи наверняка вам стали если не родными, то близкими. И все-таки, что вам больше по душе: уютный пляж на море или северные территории? Как вы обычно проводите отпуск? — Формат «на лежаке с книжкой» не для меня. Мне нужно постоянно быть в движении. Несколько лет назад туристом ходил на ледоколе на Северный полюс, побывал на островах архипелага Земля Франца-Иосифа и после этого влюбился в Арктику. Надо еще «птичку поставить» напротив Шпицбергена. Я не люблю жару, поэтому отпуск в горах — самый лучший вариант. Со школы катаюсь на сноуборде. Очень нравится ездить по Европе на автомобиле, при этом не бронируя отели заранее. — А как же теплые страны и море? Там тоже есть различные активности: серфинг, вейкбординг… — Да, море люблю, конечно… Не так давно получил права шкипера, но пока никак не получается сходить капитаном на яхте по хорошему, долгому такому маршруту. Нет времени. В этом году путешествовал у островов Искья и Капри в Неаполитанском заливе в Италии, но это не то. Интересно брать чартер на неделю, вот действительно приключение. Серфинг не пробовал. А вот вейкбординг летом недалеко от Москвы очень даже освежает. — Вспомните самое яркое впечатление от Северного полюса. — Поражает мысль, что можно кинуть GPS под ноги в тот момент, когда загораются координаты 90 градусов северной широты, и совершить несколько кругосветок за считаные секунды. Ну и купание в отрицательных температурах тоже оставляет неизгладимые воспоминания, куда без этого. — Вы один там плавали среди льдов? — Нашлось девять моржей из 100 туристов.  — Недавно в одном из интервью вы назвали критическое мышление одним из самых востребованных менеджерских качеств. Вы сказали, что управленец должен ставить под сомнение собственные взгляды, мнения других и даже догмы. Вы доверяете себе? — Не всегда, и считаю, что это хорошо. Сегодня мы находимся в мире постоянных изменений, автоматизации, диджитализации, big data и прочих проявлений цифровой революции. Чтобы быть открытым этим изменениям и чувствовать их на кончиках пальцев, надо постоянно задавать вопросы, желательно по несколько раз. Многих это раздражает. Но дело в том, что мы сейчас все живем в ситуации неизвестности. Если раньше решения принимались на основании фактов, прошлого опыта, то теперь любая задачка может оказаться совершенно новой. Под нее необходимо быстро собрать ресурсы и разработать уникальное решение.  Вы знаете, нам уже пора научиться отличать критическое мышление, которое ставит целью познание объективной истины, от бытового критицизма и «критики ради критики», которые стоят немногого. К сожалению, на практике не всегда между ними проводится грань. В итоге люди и компании становятся заложниками логических ошибок — следствия слабых аргументов. Они зачастую поддерживают что-либо лишь потому, что многие считают это верным, а «большинство ошибаться не может». Такой подход не соответствует миру постоянных изменений, с ним достаточно быстро можно оказаться отстающими. — Какие еще качества менеджера вы считаете важными? — Их много. Пожалуй, мой второй приоритет — это self-driven. Как акулы не могут жить без движения, так и люди, обладающие этим качеством, постоянно испытывают жажду развития и движения вперед. Такие фанатичные мотиваторы. Я люблю иметь с ними дело, потому что они всегда работают над выходом из проблемы, а не занимаются ее изучением, перекладывая решение на кого-то другого. Черт возьми, ты же не научно-исследовательский институт! Даже если все предложенные решения отклоняются, у self-driven-людей найдутся силы и желание подняться еще выше над проблемой и придумать новый вариант или несколько.  — Три главных урока, которые вы получили в своей профессиональной жизни... — Первый: выбирая между «делать» и «не делать», нужно всегда останавливаться на первом. Второй урок: следует учиться адекватно себя оценивать. Третий — надо играть вдолгую, не изменяя своим принципам. — В одном из исследований «Коммерсанта» говорилось, что основное недовольство у топ-менеджеров вызывают их трудоголизм, нарушенный баланс между работой и личной жизнью, перегрузка информацией и зависимость от гаджетов. Можете что-то от себя добавить? — В целом я доволен своим образом жизни. Добавлять ничего, пожалуй, не буду. Кстати, отмечу еще одно немаловажное качество менеджера — иметь helicopter view на происходящее не только в компании, но в отрасли. Для этого нужно пропускать через себя достаточно большой информационный поток. Раньше я начинал день с просмотра множества сайтов, которые разрозненно публикуют новости горной промышленности и нефтегаза. Это было крайне неудобно. Поэтому я решил сделать дайджест, чтобы все собиралось в одном месте. Так появилось новостное мобильное приложение «Руснедра-Информ», ему уже скоро три года будет. Получился проект, аудитория которого на текущий момент — более 5000 человек. И эта цифра каждый день растет. Так что перегрузка релевантной информацией и возможности гаджетов вызывают у меня только позитивную реакцию.  — А неудач много было в вашей профессиональной деятельности? — Много. Главное после падений — всегда вставать на ноги и идти дальше. — Можете привести пример? — Помню, в 2015 году меня пригласили поучаствовать в заседании Горнорудного консультативного совета. Это такая площадка, которая должна способствовать взаимодействию предприятий, частных лиц и органов исполнительной и законодательной власти, заинтересованных в развитии горнодобывающего сектора. Тогда я предложил профессиональному сообществу присмотреться к краудинвестингу и начать его использовать для привлечения средств в российские горные проекты, которые находятся в стадии становления, то есть перспективы добычи недостаточно изучены. Их развитием могли бы заниматься так называемые юниорные геологоразведочные компании. Подобный опыт уже был у канадской IDM Mining, которой удалось собрать с помощью краудфандинга порядка $10 млн для буровых работ на северо-западе Британской Колумбии. Я провел детальную презентацию с описанием концепции платформы, но с учетом нашей специфики. Такой kickstarter для горной отрасли. Что в итоге? Непонимание со стороны профессионального сообщества и, соответственно, полный провал. Крайне неприятное ощущение.  — И что потом? Проект реализован? — Спустя год прочитал статью в журнале «Золотодобыча», которую выпускает ведущий институт золотодобывающей промышленности в нашей стране. В ней было сказано, что в обозримом будущем краудинвестинг может стать весьма перспективным и эффективным источником финансирования не только юниорского сектора, но и всей горной отрасли. Удивительно! В 2017 году краудинвестинг в недропользование вовсю применяют канадцы и австралийцы. Такие компании, как Red Cloud Klondike Strike и Mineral Intelligence, на нем специализируются и достаточно успешны, на этих платформах представлены и некоторые российские горные проекты. Я верю, что будущее за финтехом. Цифровая революция придет даже в такую традиционную отрасль, как добыча полезных ископаемых. Вопрос времени и миссионерства.  — О чем мечтает арктический менеджер? — О хорошей погоде! А если серьезно, то я хочу в конечном итоге создать команду из правильных и сильных людей, которые бы разделяли общую систему ценностей. Можно упорно оттачивать оргструктуру, ужесточая ее время от времени, но добавленную стоимость создаст только команда единомышленников. Метод кнута и пряника не всегда работает. Я верю в управление через расставление правильных людей. — Ваша профессиональная мечта понятна. А есть же личная? — Такая мечта — дело личное. Поэтому я назову только желание пойти в кругосветное путешествие под парусами. — Вы никогда не думали, чем будете заниматься на пенсии? — Я с трудом представляю свою пенсионную старость… Но если появится такая возможность, то, наверное, буду читать лекции. Это очень чудно, но недавно меня пригласили провести встречу со студентами в родном университете (Московском инженерно-физическом институте — FP). Позвонила активная девушка, попросила поучаствовать в проекте. Сказала, что уже организовывала подобные встречи Олега Тинькова в МИФИ и Алексея Марея в МАИ. Формат такой: 20 минут надо рассказывать о себе и столько же времени отвечать на вопросы аудитории. Я подумал, конечно, но в итоге согласился. Интересно побывать в альма-матер и посмотреть на студенческую жизнь другими глазами. — Вы хорошо учились? Уже решили, о чем будете говорить молодым людям? — Учился в целом неплохо, но мог бы лучше. Пока еще не думал, что я могу сказать студентам, но уверен в том, что моя речь будет антиакадемической. Фото: личный архив ООО «Информационное агентство Банки.ру»

Вице-президент «ВымпелКома» по развитию цифрового и нового бизнеса Джордж Хелд — настоящий человек эпохи гаджетов. Мы побеседовали с ним о пугающих общество технологиях, будущем роботов, «местах силы» и о многом другом. — Когда я готовилась к интервью, то с удивлением узнала, что вы коренной петербуржец и окончили Санкт-Петербургский технологический институт. При этом на рынке многие считают вас экспатом. Расскажите историю вашей семьи, наверняка она очень интересна. — Мои предки — из Голландии, они прибыли в 1703 году с Петром I в Петербург, чтобы строить корабли, да так здесь и остались. Фамилия Хелд, кстати, в переводе означает «герой».   Я родился в Санкт-Петербурге, но на последнем курсе института получил стипендию для учебы в одном из ведущих университетов США (Массачусетском технологическом институте — FP). И я поехал туда учиться и работать — вышел такой крюк. Все время пребывания в Америке я мечтал вернуться на родину, но уже как высококлассный специалист с международным опытом. — Скучали по России? — Мне всегда хотелось вернуться. Я был экспатом достаточно долго — работал в Азии, Африке, на Ближнем Востоке. Последним местом за границей стал Дубай. Когда я вылетал из него в конце ноября, чтобы продолжить карьеру в Москве, там было 42 градуса тепла, а в российской столице — минус 25 и снег. Удивительное ощущение! Когда я жил в других странах, меня не покидало ощущение, что я не стану там своим. При всем моем профессиональном опыте. Никогда не вникну в какие-то нюансы, которые понятны родившимся там людям. Я долго шел к тому, чтобы это понять. Представьте Дубай: искусственные острова, небоскребы, самый большой в мире аквариум, все интересное, технологичное. Но есть ощущение, что ты — не часть этого, гость. Да, ты говоришь по-арабски, понимаешь местную культуру, потому что достаточно долго там живешь, но все равно это не то. И в какой-то момент ты осознаешь, насколько важно вернуться на родину и привезти с собой полученные знания.    — В «ВымпелКоме» вы занимаетесь цифровыми технологиями. Что вас привлекает в этой сфере? — На самом деле это самое интересное, чем можно заниматься в настоящее время. Потому что цифровые технологии революционно изменяют отношения между людьми и окружающим миром. Big data, современные чат-боты, роботы — это направление, куда будет двигаться человечество ближайшие пять — десять лет. — Любопытно, какие приложения установлены на вашем смартфоне. Покажете? — Их множество — это и мессенджеры, и почтовые клиенты, и приложения «Билайна». Но есть также специфичные. Я играю на кларнете, поэтому у меня установлено несколько программ-метрономов. Это на самом деле очень интересный пример того, как цифровые технологии заменяют, казалось бы, незыблемые вещи. Представляете, долгое время музыканты пользовались механическими метрономами, а тут абсолютно то же самое, с теми же функциями, но в смартфоне. Мы действительно живем уже в другом мире.       — Наверняка вы очень любите гаджеты. Какими пользуетесь в повседневной жизни? — Во-первых, это смарт-часы. Они постоянно со мной и очень полезны при занятиях спортом. Еще один интересный гаджет находится в моем кабинете (подводит к большому интерактивному экрану). Это практически мини-офис, благодаря нему я могу посмотреть любой телефон или другое устройство из тех, что мы продаем, узнать его характеристики, выбрать аксессуары. Могу попросить мне его принести и даже оплатить прямо на этом же экране (тут же при нас делает это). Вы наверняка знаете, что у меня в руке встроен чип. Так вот, я только что заплатил своей рукой за этот продукт. — Да-да, много говорят о том, что вам под кожу вшит чип, который позволяет расплачиваться в магазинах и проходить в метро. Расскажите об этом поподробнее. — Это абсолютно новый экспериментальный продукт, мы его придумали, когда писали диссертацию в Массачусетском институте. Вот, потрогайте. Я его устанавливал в Дубае. Он маленький, примерно сантиметр в длину и два миллиметра в толщину, находится под кожей. В этом чипе у меня кредитная карточка, паспорт, туда встроены мои пропуска. Он позволяет войти в офис, заплатить за кофе — очень удобно. У него нет срока годности, никакую информацию вовне конкретно этот чип не передает. Хотя есть другие версии, которые мы сделали, с функцией геолокации. С помощью них можно найти человека или животное. На самом деле такими вещами уже активно пользуются. Например, в Испании все собаки обязательно должны быть чипированы. А вот с точки зрения использования людьми все не так просто.    — Почему? — По этическим соображениям. Насколько человеческая раса готова к таким инновациям? С одной стороны, очень прикольно, когда я прихожу в какое-нибудь хипстерское место, плачу за кофе рукой, все в абсолютном восторге, интересуются, спрашивают, как это происходит. Но повседневная жизнь совершенно другая — и не каждый будет рад подобным нововведениям. Была у меня такая история. Я опаздывал куда-то. Зашел в метро — я передвигаюсь на общественном транспорте — и понял, что забыл телефон с кошельком. Но поездку оплатить как-то нужно! Прикладываю руку к валидатору, створки открываются, прохожу через турникет. Тут свисток. Сбегаются ко мне пять бабушек, откуда-то появляется наряд полиции, мне приходится долго объяснять, что я не пытаюсь украсть у государства 55 рублей, а на самом деле только что заплатил, это не обман. К чему я это рассказываю — мы как люди, как общество, пока что к таким технологиям не готовы. Похожая история была с Google Glass. Поначалу многие восхитились этим продуктом, но он не взлетел точно по той же причине. Хотя, казалось бы, что тут такого: предположим, я общаюсь с вами в Google Glass, устройство распознает ваше лицо, я сразу делаю поиск, вижу ваш последний пост в «Фейсбуке», смотрю профиль, который открыт и в котором вы сами разместили информацию. Но вас, как и многих людей, может это смутить. Когда я жил в Дубае, заметил, что если прогуливаться в Google Glass по самому большому и современному торгово-развлекательному центру в мире Mall of Emirates, то девушки просто разбегаются, потому что думают, будто ты их видишь обнаженными. Конечно, это не так, но реакция довольно предсказуемая. Когда мы чего-то не знаем, мы этого боимся.    — Каким вы видите будущее в перспективе, скажем, двадцати лет? — Я думаю, что в ближайшие пять — десять лет к успеху придут гуманитарии. Да-да, ведь рутинные, вычислительные операции могут производить машины, роботы. А люди как раз и будут создавать будущее, решать вопросы этики, придумывать что-то новое. Этого роботы не умеют! — Как вы вообще относитесь к тому, что вокруг все больше «умных домов», ботов, которые уже научились общаться между собой. Люди перекладывают на плечи машин все новые и новые функции. Не деградирует ли человечество в будущем? — Давайте поговорим о том, что будет делать робот, а что — человек. Да, машины продолжат решать какие-то вопросы, которые нам, людям, просто неинтересны. А мы будем заниматься креативными вещами. Например, моя старшая дочь планирует в будущем посвятить себя генной инженерии и биохимии. Так вот, в этих областях уже активно применяются роботы, а через 10—15 лет они станут выполнять практически всю «грязную работу». Люди же будут генерировать идеи и принимать решения. Или взять «Билайн». У нас более половины запросов в текстовых каналах колл-центра уже обрабатывается чат-ботом. Поэтому будущее, в котором мы окружены роботами, на самом деле наступило. Правда, пока не все это осознают. Мне кажется, самая интересная трансформация будет происходить с Интернетом. Объем информации вокруг нас огромный, человек в ней иногда просто теряется. Пример из индустрии медиа и телевидения: мы 75% времени ищем фильм — не смотрим, а именно ищем. А значит, нужны системы, собирающие и анализирующие информацию, выдающие ее пользователю в удобной форме и в правильный момент. Над этим уже многие работают, достаточно вспомнить голосовых помощников Siri или Alexa. Это как раз то направление, в котором движется Интернет.  — А что с рынком связи? — Его в ближайшее время тоже ждут изменения. Ведь то, как мы общаемся сейчас, на самом деле не очень удобно: разговариваем по телефону, строчим бесконечные сообщения. Поэтому будущее за Интернетом вещей, за машинами, которые выведут общение на новый уровень. Предположим, через несколько лет некая бабушка потеряется в Перми, в центре города. Она растеряна, не знает, куда ей идти. Но ее окружают датчики, камеры и микрофоны, которые понимают, где она находится, могут идентифицировать ее по голосу, получить ее данные и отыскать родственников. А значит, она просто произносит в пространство: «Билайн», где мой сын?» И вся эта сеть устройств находит ответ и правильно общается с бабушкой, чтобы ей помочь. То есть благодаря технологиям мы переводим общение на другой уровень, более интересный и удобный. — Вас нечасто можно увидеть в пиджаке и галстуке. Офисный стиль вам не близок? — Я вообще про стиль не думаю. Самое главное в одежде, чтобы она была удобной, не мешала мыслить. И это не обязательно должно быть что-то совсем неформальное. Например, некоторое время назад у нас был корпоратив, на который я пришел в смокинге с бабочкой. И мне тоже было удобно.  — Что любите делать в свободное от «Билайна» время? Как отдыхаете? — Вот здесь у меня все интересно. У нас с женой необычные взаимоотношения — она живет с детьми в Португалии, и я каждые выходные туда летаю. Мы специально приняли такое решение, потому что наши дела требуют от нас много времени и эмоций. Обычные, «правильные» семейные взаимоотношения — когда вы приходите домой в шесть часов, едите суп и так далее — нам не подходят. Все становится слишком обыденным, пропадает радость встречи. Мы сознательно живем в разных странах, но когда встречаемся на выходных, то полностью отдаем себя семье, друг другу. Поэтому и отношения более яркие, и дети больше ценят время, проведенное с нами. Так что с этой точки зрения у меня даже не выходные, а мини-отпуска. Мы называем это work hard play hard. — А если говорить про будние дни, как вы отдыхаете, переключаетесь? — У меня есть секрет. Минимум 20 минут в день я стою перед окном своего кабинета и размышляю. Выключаю телефон, закрываю компьютер, чтобы дать себе возможность просто подумать. При огромной занятости у нас на это совсем не остается времени, нас поглощает рутина. Поэтому такие перерывы обязательно нужно делать. Еще я каждый день минимум час играю на кларнете. Это позволяет мне полностью отключиться от окружающего мира,  расслабиться. И включить креативное мышление. — Ваши дети гаджетозависимы? — Не сказал бы. У меня две дочери — шести и четырнадцати лет. Как и все в нашей  семье, они следуют правилу: в шесть вечера складывают гаджеты в специальную коробочку, из которой их можно забрать только через несколько часов. Это время мы проводим за семейным ужином, в общении друг с другом. Еще пример: недавно моя старшая дочь пришла ко мне и говорит, что хочет такой же чип, как у меня. Я спросил, зачем. Она ответила, что будет платить в школьной столовой прикосновением руки. Естественно, так она станет очень популярным человеком в своей среде. Мы посоветовались с женой и решили, что будет неправильно, если мы примем за нее такое решение. Пусть она позже принимает его сама, когда ей исполнится 18 лет. — На чтение времени хватает? Что из последнего запомнилось? — Я пользуюсь для чтения гаджетом — электронной книгой, это удобно. И недавно, например, с огромным удовольствием перечитал «Войну и мир». В детстве, как и все дети, я ее не любил, а теперь она меня поразила! Эту книгу интересно читать именно в оригинале, когда ты перескакиваешь с одного языка на другой, видишь французское влияние на культуру того времени. И это гораздо лучше, чем покупать какие-то книги про Стива Джобса, которые регулярно печатаются. Я вообще не верю в литературу по самосовершенствованию. Потому что это все не работает. Важно, как человек относится к жизни, как смотрит на какие-то вещи, что для него срабатывает, а что нет. Общих инструкций вроде «семи способов стать успешным» быть не может. Помимо классической литературы я очень люблю научную фантастику. Ведь многие из придуманных писателями футуристических вещей со временем становятся реальностью. За этим очень интересно следить. А еще я сейчас читаю Сократа. Потому что мне интересно, какое было мышление в те времена. — Есть ли у вас «места силы», куда вы едете, чтобы отдохнуть, подумать, восстановиться? — На самом деле такие места у меня есть практически в каждой крупной мировой столице. В Питере это Мариинский театр, в Москве — Большой театр и Концертный зал Чайковского. В Санкт-Петербурге я всегда обязательно хожу в консерваторию, чтобы встретиться со своим профессором, с людьми, которые посвятили себя музыке. Это позволяет мне отвлечься от телекома, дает силы мыслить и изобретать. Мы сейчас совершенствуем «Мой Билайн», который позволяет делать общение удобнее. Так вот его стратегия была создана, когда я играл третью часть концерта Моцарта — это помогло мне полностью сконцентрироваться на креативных вещах. — И последний вопрос: какой у вас девиз по жизни? — Он звучит так: «Всегда пробуй». Все что угодно. Потому что самое страшное — это не пробовать. Не сделать, а потом думать: «А я мог бы, но побоялся!» Разница между Марком Цукербергом или Илоном Маском и остальными людьми в том, что они попробовали. Даже не обязательно, получится или нет, вы все равно получите ценный опыт. Успех всегда построен на ошибках, и не нужно этого бояться. Джордж Хелд, Антонина Самсонова   ООО «Информационное агентство Банки.ру»